Россия. Надежды и тревоги

Третье. Оценка работы коллективов, осуществляющих фундаментальные исследования, несомненно, необходима, но должна учитывать особенности работ по развитию фундаментальных наук. При государственном финансировании того или иного фундаментального исследования представляется, что следовало бы больше опираться на личности ученых и уже осуществленные ими работы, а не на количество цитирований. Это еще очень большой вопрос, отражает ли цитирование уровень развития науки, потому что некоторые итоги исследований не цитируются. Что касается молодых исследователей, предлагающих свои идеи, то к ним применима процедура финансирования в виде грантов.

Четвертое. Организация конкретного фундаментального исследования не может замыкаться в рамках одной организации. При необходимости следует создавать группы из однопрофильных ученых или на междисциплинарной основе, что сейчас очень важно. С этой целью следовало бы рассмотреть, как мне представляется, также и вопрос об организационном задействовании центров коллективного пользования. Сегодня центры коллективного пользования задействованы различными организациями, которые решают свои собственные вопросы. Но если речь идет о междисциплинарном исследовании или об исследованиях, к которым необходимо привлечь многих ученых со стороны, то как раз в организационном плане эти центры могли бы сыграть очень большую роль.

Пятое. Серьезным недостатком является разрыв между фундаментальными исследованиями и научно-техническими прикладными разработками. Как известно, фундаментальные исследования, как правило, осуществляются в течение достаточно длительного времени. Однако промежуточные результаты часто представляют собой несомненную ценность для экономики. Хочу сказать, что очевидно, например, создание структуры в исполнительной власти, которая обеспечит также „переливы“ научно-технических достижений между оборонно-промышленным комплексом и гражданскими отраслями. В советский период эти задачи решал ГКНТ.

В ведение ФАНО передаются все институты РАН. Вопрос передачи в управление имущества трех академий агентству – здесь картина ясна. Нужно, мне кажется, в этом направлении действовать. Но научно-организационное руководство деятельностью институтов остается за РАН».

Выступил и на Совете 8 декабря 2014 года. Касаясь обстановки в Академии после начала реформы, сказал, что можно констатировать более или менее стабилизировавшуюся обстановку, но факторы дестабилизации остаются. Буду максимально конкретен. Для создания условий развития науки необходимо разделить собственные функции РАН, ФАНО и общие функции, которыми им нужно заниматься вместе. ФАНО – это управление собственностью (они хорошо в этом отношении работают), финансирование институтов. А если говорить о РАН, то это научно-организационное руководство институтами и создание, хочу особо подчеркнуть, ситуационных междисциплинарных групп, может быть, при центрах комплексного пользования, для имплементации конкретных проектов. Сейчас эта задача, мне кажется, стоит очень остро перед Академией.

Если говорить об общих функциях, то это выработка критериев оценки институтов, это объединение или ликвидация институтов, формирование основных направлений развития науки. Если есть расхождения по этим вопросам между РАН и ФАНО, то не надо, мне кажется, загружать президента Путина, а ставить эти вопросы на президиуме нашего Совета. И пускай окончательное мнение будет за ним.

Имел полное основание для удовлетворенности после заключительного выступления президента, который назвал мое предложение «очень рациональным подходом, а именно: четко разделить ответственность, за что ФАНО отвечает, за что Российская академия наук отвечает, и определить общую функцию, общую ответственность»[85].

Как произошел уход Абхазии и Южной Осетии из Грузии?

С первым президентом Абхазии, объявившей свой суверенитет, Ардзинбой познакомился в конце 70-х годов. Он тогда был научным сотрудником Института востоковедения Академии наук Советского Союза (ИВ АН), а я стал директором этого научного учреждения. Среди принципов, повышающих эффективность исследователей, которые ввел в практику института, была норма: закончившие срок обучения в аспирантуре и не обсудившие в этот срок свои диссертации (не защитившие, а лишь не обсудившие) отчисляются из института и в дальнейшем могут действовать на общих основаниях. Одной из таких не обсудивших свои диссертационные работы была супруга Ардзинбы.