Россия: народ и империя, 1552–1917

За два предшествующих столетия Российская империя пережила радикальные реформы Петра I, превратившие ее в служилое государство, попытки Екатерины создать элементы гражданского общества и местного самоуправления, освобождение крепостных и последующие преобразования Александра II и, наконец, программу ускоренной индустриализации. На протяжении всего этого времени Россия продолжала поглощать новые территории и новые этнические группы, находя для каждой различные решения, интегрируя и не интегрируя их в империю. Каждая из таких перемен оставляла свой след на социальной структуре, создавая новые социальные или правовые формы, но не уничтожая созданных ранее. Результатом стал тот «слоеный» город, о котором писал Хакстхаузен. Россия, по удачному выражению Альфреда Рибера, была «„осадочным обществом“ — на протяжении всей новой российской истории происходило накопление последовательных социальных форм, каждая из которых образовывала слой, покрывавший все или большую часть общества, но не меняя более старые формы, лежащие под поверхностью».

В таких условиях российские города становились инкубаторами новых социальных, экономических и этнических конфликтов, имея в своем распоряжении лишь самые слабые инструменты для смягчения их жестокости. В своей зачаточной форме им суждено было стать ареной решающих политических конфликтов начала XX века.

Глава 6 Рождение интеллигенции

Термин «интеллигенция» — один из самых расплывчатых и трудно поддающихся определению во всем обществоведческом лексиконе. Общепринято, что этот феномен — даже если он не исключительно российский — впервые возник именно в России в XIX веке. Также все сходятся на том, что определить «интеллигенцию» чисто социально-экономическими категориями невозможно, потому что под ней понимаются не просто люди, имеющие высшее образование и трудящиеся на определенном поприще, но и выражающие некую идеологическую позицию.

С учетом идеологического момента вполне естественно, что значение термина варьируется в зависимости от политических взглядов того, кто его употребляет.

Ключом к пониманию российской «интеллигенции» служит то, что она возникла из-за несоответствия социального статуса и социальной функции, порожденного отношением имперского государства к обществу, особенно после неудачной попытки дворянства создать гражданское общество на собственный лад. Как мы уже видели, к середине XIX века социальная структура России вырывалась из рамок категорий, определенных имперским государством. Несоответствие особенно заметно проявлялось в городах, где статус налогоплательщика зачастую имел лишь отдаленное отношение к экономической функции и где образование и культура, вырывая человека из одной социальной категории, вовсе не обязательно перемещали в другую. Так случилось с разночинцами. Уже в 1760-х годах Екатерина II, всерьез обеспокоенная их неопределенным положением, пыталась создать «третье сословие», но ничего не получилось.

По крайней мере, термин «разночинцы» имел какое-то отношение к официально установленным категориям. Термин «интеллигенция», с 1860-х годов все чаще используемый в литературе и прессе, не был с ними связан даже отдаленно. Первоначально он обозначал класс людей, отличавшихся определенной степенью образованности, но в последние десятилетия XIX века постепенно утратил какое-либо фиксированное социально-экономическое значение и изменил тональность на значительно более субъективную, став показателем социально-этических отношений, знаком чести или клеймом позора, носимым с гордостью или навлекающий презрение — в зависимости от точки зрения автора.

Ядро интеллигенции следует искать в разночинцах, особенно в тех адвокатах, врачах, учителях, которые в последние десятилетия XIX века во все большем количестве привлекались к работе государством, земствами, муниципалитетами, судами, университетами и т. п. В связи с тем, что работа в подобных учреждениях не предоставляла возможности для организации обособленных профессиональных союзов, расплывчатый и достаточно объемлющий термин «интеллигенция» позволял им относить себя к определенной категории и повышал собственную самооценку. При отсутствии внешних официально закрепленных отличительных признаков эти люди определяли себя в морально-идеологических терминах, относя к ним образованность, ум, независимость, критичность мышления, дальновидность, самоотверженность и преданность делу.