Россия: народ и империя, 1552–1917

Во всяком случае, государственной деятельности Николая не хватало той струи оптимизма и уверенности, которые были присущи большинству монархов XVIII века. На нее в значительной степени влияла ситуация, сложившаяся в Европе вскоре после наполеоновских войн. В восстании декабристов император видел не отчаянное усилие задушенного гражданского общества, а результат подрывной деятельности заговора, охватившего всю Европу и нацеленного на уничтожение легитимной монархии, а также всех моральных и религиозных устоев. Императора особенно тревожило, что предательство укоренилось в дворянстве, в том сословии, на котором, собственно, и покоилась монархия. Николай внимательнейшим образом следил за ходом следствия, сам принимал участие в допросах и изучал доклады следователей. Секретарь следственной комиссии А. Д. Боровков получил от императора задание изложить в краткой форме взгляды бунтовщиков на современное положение империи. Документ хранился у царя, и тот часто ссылался на него. Не разделяя политические оценки декабристов, Николай в своей правительственной программе руководствовался их пониманием дефектов существующей системы.

Доклад Боровкова ясно свидетельствовал: хотя «правительство само вскормило молодежь свободомыслием, как материнским молоком», основная причина недавних волнений кроется буквально повсюду в недостатках системы: противоречащих друг другу законах; судах, работающих с ужасающей медлительностью; в административной системе, поощряющей высокопоставленных чиновников скрываться от ответственности за спиной императора; в тарифно-налоговой системе, делающей невыгодной честную торговлю и подрывающей купечество; в церковной системе, при которой доходы духовенства зависят от крестьян; в военной системе, не обеспечивающей резервами слишком большую и неуклюжую армию.

«Надобно даровать ясные, положительные законы, водворить правосудие учреждением кратчайшего судопроизводства, возвысить нравственное образование духовенства, подкрепить дворянство, упавшее и совершенно разоренное займами… воскресить торговлю и промышленность незыблемыми уставами, направить просвещение юношества сообразно каждому состоянию, улучшить положение земледельцев, уничтожить унизительную продажу людей, воскресить флот… исправить неисчисленные беспорядки и злоупотребления».

Чтобы справиться со всеми этими пороками, Николай создал такую систему, которую можно было назвать «Тревожной централизацией», усилив надзор центра за местной властью, увеличив число министерств, но также и тайных межведомственных комитетов, укрепив собственную канцелярию, что позволяло царю не только получать необходимую информацию, но и лично вмешиваться в дела чиновников. Получился не стройный авториторизм, а скорее беспорядочная свара соперничающих учреждений, в которую время от времени император вмешивался бы для наведения порядка. Инструментом вмешательства стало Третье Отделение Канцелярии его Императорского Величества, нечто вроде личной тайной полиции, продолжавшей и систематизировавшей традицию фискалов.

Не довольствуясь лишь репрессиями, Николай осторожно вводил собственноручно разработанную идеологию, которая должна была противостоять либерализму и национализму. Провозглашение принципов прежде всего явилось попыткой оживить чувство уверенности, поддерживавшее режим после побед 1812–1815 годов. Суть состояла в том, что Россия выстояла и победила там, где потерпели поражение более развитые и либеральные режимы, что союз престола, алтаря и народа дал империи силы отбросить наступление республиканизма и атеизма и спасти Европу, которой грозил внутренний распад из-за того же атеизма, республиканизма и воинствующего милитаризма.

Альтернативную идеологию Николая I еще в 1833 году сформулировал граф С. С. Уваров. При вступлении на должность министра образования он заявил: «Наша общая обязанность — обеспечить, чтобы образование народа осуществлялось в соответствии с высшим намерением нашего августейшего монарха в едином духе Православия, Самодержавия и Народности. Я убежден, что каждый профессор и учитель… использует все свои ресурсы, чтобы стать достойным инструментом правительства и завоевать его полное доверие».

Впервые с XVI века российская монархия попыталась распространять собственную, ясно сформированную идеологию. Проблема триады «Православие, Самодержавие и Народность» состояла в том, что одна из опор, церковь, обнищавшая, интеллектуально отсталая и зависящая от государства, была просто не в состоянии играть какую-то независимую политическую роль. Третья, народность, создавала еще большие трудности. Подразумевалось, что русские — основной народ империи — преданы алтарю и трону и всегда готовы принести себя в жертву. В отличие от западных народов, русские не разделены этнической или классовой борьбой, и 1812 год подтвердил, что именно это национальное единство помогло одержать победу над сильнейшим врагом и совершить то, чего не смогли сделать другие нации.