Россия: народ и империя, 1552–1917

К концу XVIII века многие дворянские семьи говорили на французском языке не только в обществе, но и дома, оставляя русский для общения со слугами, крепостными и совсем маленькими детьми. Конечно, русский оставался официальным языком, языком высокой литературы и (в славянском варианте) церковных служб, поэтому опасности вытеснения его из культуры и общения не существовало, но фактом остается и то, что в общественной и личной жизни дворянство восприняло образ жизни и язык, отдалившие его от большинства русских.

На Западе это многим представляется вполне естественным, но в России выглядит очень странным. Ни в одной другой европейской империи не было столь полной ассимиляции чужой культуры правящей элитой; такого не случилось даже в Османской империи, в XIX веке предпринявшей ряд реформ, во многом столь же радикальных, как и преобразования Петра в России. Можно считать, что барьером на пути глубокого проникновения другой культуры в этом случае явился ислам. Увлечение русских западноевропейской культурой сравнимо разве что с тем, что происходило с колониальными элитами в XIX веке, когда люди, получившие образование в метрополии, возвращались на родину и еще долго тосковали по той насыщенной и интеллектуальной жизни, которую узнали там.

Но Россия не была колонией, она сама входила в число сильнейших европейских держав. Отсюда неуместное положение дворянства и как результат — раскол внутри русской культуры.

Возможно, лучшим объяснением неумеренных заимствований на Западе служит то, что Россия все же разделяла с Европой общую христианскую традицию, хотя и имевшую значительные отличия, но ослабленную расколом XVII века и церковными реформами Петра I. Тот факт, что Россия являлась частью европейской дипломатической сети, тоже ориентировал элиту на Запад. Эти факторы подкреплялись желанием знати оградить себя от соперничества выходцев снизу. В то время, когда значение происхождения уменьшалось, а количество претендентов на дворянский статус увеличивалось, европейское образование и культура предлагали для этого самый надежный путь. Честолюбивые личности получали возможность блистать в высшем обществе или при дворе и таким образом могли рассчитывать на престижный брак или награду в виде земли и крепостных.

Дворянские собрания

В 1762 году Петр III освободил дворян от обязанности нести государственную службу, что дало им возможность осесть в своих поместьях. Это важная стадия в процессе превращения знати в праздную и образованную элиту. Реформа местного самоуправления, проведенная Екатериной, и Жалованная грамота дворянству завершили процесс формирования нового привилегированного сословия, предоставив право на собственные сообщества и закрепив функции на местах.

Жалованная грамота определяла дворянство как «наследственное отличие, происходящее из качеств и добродетелей выдающихся людей прошлого, которые отличились своими делами и которые, сделав свою службу достойной чести, обрели благородный титул для своих потомков».

Принадлежность к сословию закреплялась дворянским собранием каждой губернии. Собрания не вполне контролировали членство в своих рядах, так как дворянином мог стать любой человек, достигший установленного служебного ранга и имевший минимум земли и крепостных. Лишение дворянского статуса и земли осуществлялось лишь по решению сословного суда за преступление, несовместимое с дворянской честью. Таким образом, дворяне обладали определенными защищенными правами, включая право частной собственности на землю. Это была беспрецедентная ситуация в российском обществе, и при отсутствии такой же грамоты для крестьян, на практике закрепляла право дворян покупать и продавать крепостных, живших на этой земле, так, словно те являлись частной собственностью.

Реформы Екатерины стали первым шагом на пути к созданию в России гражданского общества, но при этом углубили разрыв между дворянством и крестьянством как в юридической, так и в политической и культурной сферах. В глазах хозяев крепостные стали не более чем движимым имуществом, которое можно проиграть в карты, отдать за долги, продать для поправки экономического положения или предъявить как козырь для вступления в брак. На практике крепостных часто продавали без земли, к которой они теоретически были прикреплены, и даже отдельно от других членов семьи.

Помещики имели не только экономическую власть, но также судебную, полицейскую, а значит, могли наказывать крестьян так, как считали нужным: выпороть кнутом, отправить в армию или сослать на каторгу в Сибирь. Теоретически дворянам запрещалось убивать крепостных, но на практике запрет можно было обойти. Нельзя сказать, что большинство помещиков отличалось такой жестокостью и такой расточительностью, но безнаказанность за злодеяния, конечно, лишала многих чувства ответственности за последствия своих действий. Петр I использовал для «потехи» настоящие полки, состоящие из живых людей, и этот дух «потехи», дух игры судьбами людей передался общественной элите, взращенной императором.