Россия нэповская

Меры, осуществлявшиеся в соответствии с директивой ЦК ВКП(б), представляли собой систему административных действий, призванных решить две основные задачи: во-первых, изъять у крестьян деньги, оставшиеся после уплаты налоговых платежей, и тем самым вынудить их увеличить продажу хлеба плановым производителям для получения средств на неотложные нужды. Во-вторых, конфисковать излишки хлеба у крестьян, имевших большие запасы.

Первая задача решалась выпуском займа укрепления крестьянского хозяйства и применением закона о самообложении крестьянского населения. На практике облигации займа распространялись принудительно, в первую очередь среди зажиточных крестьян. Самообложение крестьян в форме сбора средств на удовлетворение культурно-хозяйственных нужд деревни существовало давно, но с начала 1928 года оно стало использоваться как метод принудительного изъятия денег, главным образом, у зажиточных хозяев, поскольку распределение самообложения между крестьянами происходило по классовому принципу.

Для решения второй задачи была использована статья 107 уголовного кодекса РСФСР (и аналогичная ей статья 127 УК Украины), которая предусматривала лишение свободы сроком до трех лет с полной или частичной конфискацией имущества за «злостное повышение цен на товары путем скупки, сокрытия или невыпуска таковых на рынок». Зажиточных крестьян обвиняли в спекуляции за то, что они задержали городам поставку хлеба.

В ряде губерний дело не обошлось и без личной инициативы властей. Так, Сибкрайком в январе 1928 года постановил дела по статье 107 УК расследовать в 24 часа, рассматривать их выездными сессиями судов в течение трех суток без участия защиты в процессе. Все эти решения шли в разрез с нормами действовавшего Уголовно-процессуального кодекса РСФСР. На том же заседании были намечены основные положения совместного циркуляра краевого суда, краевого прокурора и полномоченного представителя ОГПУ, принятого 19 января 1928 года и утвержденного «тройкой». Пункты 5-й и 11-й этого циркуляра запрещали народным судам выносить оправдательные или условные приговоры по делам, предусмотренным статьей 107 УК, а окружным судам — смягчать их или удовлетворять кассационные жалобы[1072].

Директива ЦК ВКП(б) от 13 февраля 1928 года предусматривала, что статья 107 должна применяться к тем хозяйствам, у которых товарные излишки превышали 2000 пудов. Это были действительно крупные хозяйства, но их в большинстве районов было крайне мало, и вскоре местные партийные органы стали обращаться в центр, в ЦК, с просьбой снизить для их региона эту цифру. Нередко, не дожидаясь разрешения, они применяли статью 107 к средним хозяйствам. 8 марта 1928 года Наркомат юстиции выпустил циркуляр, в котором указывалось, что цифра 2000 пудов, установленная для Сибири, не является обязательной для других областей и губерний и может на местах снижаться. Этот циркуляр находился в явном противоречии с директивой ЦК, в которой никаких оговорок о том, что цифра 2000 пудов относится только к Сибири, не было. Получив циркуляр Пензенский губком запросил ЦК, согласован ли циркуляр Наркомюста с ЦК. Как констатировал секретарь губкома, «ответа мы не получили»[1073].

Чрезвычайные меры и в установленных ЦК рамках были весьма жестоки. Практика же далеко выходила за эти рамки: 107-я статья УК РСФСР применялась к хозяйствам, имевшим излишки менее 800 пудов, причем зачастую конфисковались не только хлебопродукты, но и сельскохозяйственные машины, т. е. подрывалась производственная база хозяйства. Нередки были случаи конфискации без всякого судебного применения статьи 107, посредством произвола и насилия.

На Украине для обоснования конфискаций применяли закон о наказании за неправильное хранение зерна и порчу его вредителями, чем открывали новые возможности для произвола. Об этом свидетельствуют строки из постановления Политбюро ЦК КПУ от 5 февраля 1928 года: «Проводя твердо в жизнь закон о порядке хранения зерна и борьбе с вредителями, в то же время не допускать никаких извращений в проведении соответствующих мероприятий, как, например, искусственное подсыпание долгоносиков при осмотре амбаров и т. п.»[1074].

Несмотря на очевидное повышение налогообложения на зажиточные хозяйства в 1927/28 бюджетный год, июльский 1928 года пленум ЦК ВКП(б) указал на «низкий налог для имущих слоев деревни» как один из недостатков планирования и одну из причин невыполнения плана заготовок[1075]. Это положение нашло свое отражение и в законе о едином сельскохозяйственном налоге на 1928/29 год и введении индивидуального налогообложения зажиточных слоев деревни в целях усиления их обложения[1076]. Секретарь Северо-Кавказского крайкома А. А. Андреев отметил на ноябрьском 1928 года пленуме ЦК ВКП(б), что на Северном Кавказе 1,6 % высшей группы крестьянских хозяйств заплатили 91 % суммы повышения налогов в 1928 году[1077].