Россия нэповская

Султан-Галиев родился в 1892 году в семье народного учителя, окончил Казанскую учительскую семинарию, работал учителем и журналистом в прогрессивной прессе Баку. В 1913–1914 годах был организатором нелегальных кружков демократического направления в Уфе. После Февральской революции разделял взгляды большевиков по вопросам войны и мира, передачи в руки народа фабрик и заводов. Выдвинулся в качестве одного из организаторов Мусульманского социалистического комитета. В июле 1917 года вступил в большевистскую партию. Активный участник Октябрьской революции в Казани, в годы гражданской войны выполнял рад ответственных поручений ЦК большевистской партии, являлся членом Реввоенсовета 2 армии, председателем Центрального мусульманского комиссариата и Центральной военной мусульманской коллегии. Он также работал председателем Центрального бюро коммунистических организаций народов Востока при ЦК РКП(б), занимал пост начальника восточного отдела Политического управления Красной армии и другие.

В начале 1920-х годов, когда шли поиски оптимальных форм национально-государственного строительства, с рядом своих предложений по расширению прав автономных республик выступил и Султан-Галиев. Они вызвали серьезное сопротивление Сталина и были оценены им как националистические. Сталин решил дискредитировать Султан-Галиева как партийного и государственного деятеля, используя в том числе и личную неприязнь некоторых руководителей к Султан-Галиеву. В результате в мае 1923 года Султан-Галиева вызвали в Центральную Контрольную Комиссию, где объявили об исключении из партии и отправили в ОГПУ.

На Четвертом совещании этого национального деятеля обвинили в попытке установить нелегальную связь с контрреволюционными силами, в нарушении правил партийной конспирации, выразившемся в разглашении секретных сведений по национальным отношениям. Обвинение основывалось на нескольких личных записках Султан-Галиева, направленных ряду партийных и государственных деятелей национальных республик. Признавая опрометчивость и невыдержанность ряда формулировок и личных характеристик, в том числе и Сталина, Султан-Галиев категорически отрицал антипартийную и антигосударственную направленность своей позиции.

В то же время на совещании была принята программа мер по развитию экономики и культуры в национальных республиках, по расширению участия нерусских народов в политической жизни и т. п.[118] Особую роль в этом отношении играла политика «коренизации», направленная на расширение образования и подготовку кадров управленцев, хозяйственников, интеллигенции среди титульных этносов. С помощью этого слоя людей, воспитанных на новых идеологических принципах, чаще всего не связанных с дореволюционной национальной интеллигенцией, ее культурой и ментальностью, оторванных от этноспецифики региона, карьера которых теперь полностью зависела от верности партии и адекватной реализации ее указаний, власть проводила свою политику в жизнь[119].

Весь нэп, в том числе и национальный, по-новому ставил проблему его социальных субъектов. И в этом вопросе режим наибольшего благоприятствования развитию нэпа обеспечен не был. Вообще, образ «советского капиталиста» был предметом карикатур в прессе, гротескных фигур на демонстрациях, объектом колких насмешек по поводу и без повода. Налоговый инспектор, милиционер, идейный комсомолец, — каждый по мере сил старались чинить препоны «буржуазным и мелкобуржуазным элементам», что также с самого начала делало новую экономическую политику фактически обреченной, поскольку без активного социального движителя она не имела полноценной перспективы. Это в полной мере относится к процессу преобразований в национальной сфере. Прежде всего, оно касалось тех лидеров национальных движений, которые в свое время вели, в том числе вооруженное, противоборство с большевиками, а затем признали Советскую власть.

Несмотря на богатый практический опыт, теоретические знания в области национальной жизни, лидеры национальных движений в конечном счете оказались невостребованными, и отторгнутыми как «враги» и «буржуазные националисты». Например, Ахмет-Заки Валидов, который начинал свою деятельность будучи учителем в мусульманской школе. Он сотрудничал с Бюро мусульманской фракции IV Государственной Думы, активно участвовал в мусульманском движении. В декабре 1917 года на состоявшемся в Оренбурге Башкирском учредительном собрании (курултае) был избран в состав национального правительства, которое, как уже отмечалось, взяло курс на автономию Башкирии, вступив в контакт с Комучем и Временным Сибирским правительством. Политика Колчака заставила башкирское правительство пойти на союз с Советской властью. Имея значительный опыт организаторской работы, Валидов вошел в состав Башкирского ревкома, стал его председателем. В рамках социалистических идей и национальных ориентиров он искал пути федерализации Башкирии в системе общероссийского пространства.