Россия нэповская

Система коллективного снабжения являлась лишь первым шагом к реформе заработной платы. 10 сентября 1921 года СНК принял «Основные положения по тарифному вопросу», в которых был изложен новый порядок оплаты труда. Введение так называемой «сдельщины» ставило размер зарплаты в зависимость от уровня производительности труда и отменяло выдачу работникам различных предметов натурой. Для реального воздействия на работников, небрежно относящихся к труду, вводилась система штрафов, которые должны были образовать поощрительный фонд предприятия. В результате принятых мер, уже с конца 1921 года фиксируется резкое падение числа прогулов, а в следующем году количество рабочих дней в году достигает довоенной нормы. Одновременно росла и производительность труда: если в 1920/21 году она составляла лишь 30 % довоенной, до уже чрез год поднялась до 51 % от нее. В свою очередь, средний месячный заработок рабочего увеличился к концу 1921 года почти в три раза по сравнению со вторым кварталом, когда он достиг низшего уровня[340]. Рост заработной платы привел к существенному улучшению жизненного уровня рабочих и изменению структуры их бюджета. В 1922/23 году последний утратил исключительно продовольственный характер, как это было в предыдущий период. Все большая часть заработка шла на приобретение одежды и других предметов длительного пользования[341].

Однако необходимо учитывать то обстоятельство, что восполнение недостающих продуктов питания в это время осуществлялось за счет подсобного хозяйства и продуктовых посылок от сельских родственников. По данным анкеты, распространенной в 1923 году среди тульских горняков, они на треть удовлетворяли свои потребности в еде за счет собственных подсобных хозяйств. Для уральских рабочих главное значение имело молочное хозяйство, покрывавшее 20 % доходной части бюджета. Такой же процент давало занятие сельским хозяйством симбирским суконщикам[342].

«Сдельщина» в промышленности носила весьма ограниченный характер, так как проводилась в отношении сравнительно узкого слоя квалифицированных рабочих, да и то не в чистом виде, а преимущественно в комбинации с системой повременных тарифных ставок — в форме сдельного приработка к основной тарифной ставке, ограниченного определенным процентом. К тому же нормы выработки часто пересматривались в сторону повышения, что ослабляло заинтересованность рабочих в повышении производительности труда. А процесс денатурализации заработной платы вел к тому, что к осени 1922 года рабочий оставлял на частном рынке около 70–80 % своего заработка[343]. В этих условиях любые задержки в выплате зарплаты оказывали куда большее влияние на положение рабочих и их семей, чем при наличии гарантированного продовольственного пайка.

Стремление сохранить социальную опору «диктатуры пролетариата» заставляло руководство страны периодически проводить кампании по повышению заработной платы вне зависимости от роста производительности труда. Повышение производительности 1 рабочего на единицу продукции по сравнению с 1922 годом составило в 1923 году всего 10 %, тогда как зарплата по всем отраслям за 1922/23 год возросла на 87 % по данным хозяйственников и на 63 % по данным профсоюзов. Материалы Госплана показывают, что рост зарплаты обгонял увеличение валовой продукции на одного рабочего, особенно в кожевенной и металлургической промышленности[344]. В результате номинальный рост оплаты труда в условиях падающего совзнака приводил к новому витку повышения цен, а кроме того, рабочий терял до трети заработка по причине несвоевременных выплат.

«Партийное руководство» предпринимательством

Социальная напряженность в государственном секторе была усугублена в 1923 году кампанией по пересмотру трестов. «Перетрестирование», целью которого была ускоренная концентрация производства и наиболее целесообразное объединение предприятий в тресты, подтвердило опасения практических работников госпромышленности о нецелесообразности и неосуществимости проведения подобной работы путем административных решений сверху. Усилия по концентрации ни в легкой, ни в тяжелой промышленности серьезных результатов не достигли: количество рабочих не только не сокращалось, а нарастало; снижение себестоимости (там, где этого удалось добиться) было весьма скромным. В целом по стране количество трестов не уменьшилось, а увеличилось. Во многом это объяснялось тем, что на местах занимали жесткую политику по сохранению «своих» трестов. Несмотря на сомнительные результаты деятельности Центральной комиссии по пересмотру трестов, ее значение было в ином: все это способствовало притягиванию трестов к управляющему центру, усилению организации промышленности на плановой основе. Процесс концентрации и централизации дал возможность государству выделить те отрасли, которые пользовались постоянной финансовой поддержкой и составили основу «социалистической» собственности вне зависимости от перевода их на хозрасчет[345].