Россия никогда не сдавалась

Николай Досталь написал мне открытое письмо. Сразу оговорюсь, что считаю Досталя талантливым режиссером. «Штрафбат» — один из наиболее ярких сериалов за всю историю постсоветского кинематографа. Я его смотрел запоем — по 3–4 серии подряд. Актерские работы блестящие. Все здорово. Но есть, как говорится, нюансы. Первое: такого просто никогда не было. Правдой в этом фильме является лишь то, что мы воевали с Германией. Дальше — сплошные исторические натяжки и исключения. Конечно, война дело страшное, и кое-что из изображенного теоретически, где-то как-то могло произойти. Но ведь фильм целиком собран из этих исключений. После просмотра жить не хочется, хочется только в «Шереметьево-2» и как можно скорее. Потому что в стране, где так относятся к людям, выигравшим войну, жить не стоит. Но ведь это не так! Да, у нас страшная, кровавая, тяжелая история. Мы не отгорожены от остального мира двумя океанами, как Америка. Через нас Орда проскакала — и не раз, туда — обратно. Перекресток всех дорог. Ну, не повезло с нами: земля богатая и ее немерено, а народ попался заковыристый, не хотим ложиться ни под кого. Сколько ни топтали — никто не вытоптал. А если бы фильм «Штрафбат» был правдой, Русь бы не существовала уже тысячу лет. Поэтому я убежден, что государство подобные картины финансировать не должно.

Культура: Вот интересно: про фильм «Утомленные солнцем 2» тоже говорили, что он построен на исключениях и вымысле. А разница между «Штрафбатом» и «Предстоянием» с «Цитаделью» очевидна. Заключается она именно в этом: жить хочется.

Мединский: К сожалению, «Штрафбат» еще и талантливое кино. В этом и ужас — таланту верят на слово. Другое дело всякие «Служу Советскому Союзу» — апофеоз бездарности. Ни одного положительного героя, носящего форму советского солдата или офицера. Положительные — исключительно зэки. А все, кто с погонами, — уроды, убийцы и дегенераты. Такое кино может сделать только человек, у которого ни ума, ни чести, ни совести. Что касается Михалкова — я, кстати, с ним спорил по неправдоподобным моментам в сценарии, но, во-первых, он вовремя сказал: «У меня притча, у меня русская народная сказка, не цепляйтесь». Авторы «Штрафбата» не говорили, что у них сказка. Они снимали «Освобождение-2». А другое кардинальное отличие — помните сцену, когда вслед за комдивом Котовым на цитадель идет…

Культура: Энкавэдэшник. Маковецкий.

Мединский: А за ним — остальные с синими погонами, а следом и штрафники, и зэки, и солдаты. И ты понимаешь, что это один народ.

Культура: То есть, внутри Отечественной нет Гражданской.

Мединский: Совершенно верно. Каждый понимает, что где бы он ни стоял, по какую сторону стола следователя, все они вместе перед смертью и перед своей совестью — одна страна.

Культура: Вернемся к коллизии с Миндадзе. Он, безусловно, выдающийся сценарист…

Мединский: Знакомясь с ним, я сказал: «Что за перепалку тут устроили в прессе? Я на фильм „Плюмбум“ раза три ходил в студенческие годы…»

Культура: Однако он же — и начинающий режиссер, снявший пока лишь две картины. И говорить, что каждый проект Миндадзе должен быть воспринят на ура, и, если он захотел снимать, государство должно мчаться во всю прыть выдавать ему деньги с поклоном…

Мединский: Некоторые «киноэксперты» так и заявили: Миндадзе, решив снимать кино, вообще сделал одолжение государству… То, что министерство отказало и якобы я лично своей рукой проект вычеркнул, — вранье. Мединский ни рукой, ни словом не вычеркивал. Но осадочек остался, все про это написали. А когда мы с Миндадзе договорились, пресса сделала вид, что не заметила. Я слушал «Эхо Москвы», чуть в аварию не попал на светофоре, когда сказали: «Мединский — это Торквемада российской культуры».

Культура: Вы сами за рулем?

Мединский: По выходным. Как раз шел субботний эфир Лариной. Торквемада! Хорошо не Мефистофель… Дондурей заявил, что двадцать лет наше кино жило в состоянии свободы, когда давали денег и не спрашивали, а теперь у нас несвобода — дают денег, но спрашивают… А я объясняю: и будем спрашивать. Именитых, начинающих — всех. Открыто и на равных. Вот мы планировали «давать деньги» студентам ВГИКа. Объявили — четыре больших проекта поддержим. А давать некому, проекты плохие. Не я — эксперты единогласно говорят: ну пусто!