Россия, общий вагон

А еще матушка, всегда тянувшаяся к духовности, служила алтарником в сельском храме. В Горки Гришу зазвал местный батюшка, отец Андрей.

- Не подумай ничего плохого, - спохватившись, затараторил Гриша. - Раньше, да, было дело, но с отцом Андреем это исключено! Даже представить такое рука не поднимается! Я теперь раскаялся во всем. Скоро, вообще, жениться придется. Меня уже здесь во все семьи просватали. Им же не объяснишь никак, почему мне девушка не нужна. Буду переучиваться!

С отцом Андреем Гриша познакомился по Интернету, когда после свидания с ФСБ выспрашивал у публики пути эмиграции «хоть куда-нибудь». В норвежской визе матушке уже отказали. Кто-то посоветовал «закосить под паломника», так, вроде, с посольствами меньше мороки, Гриша сунулся на какой-то православный форум, где и возник отец Андрей, написавший заблудшему отроку: «Зачем тебе бежать за границу, приезжай к нам в Горки, здесь тебя точно никто не найдет».

Читатель глянцевых журналов и постоянный посетитель показов мод посмеялся над предложением эмигрировать в «Жопу Мира» и благополучно о нем забыл.

Но однажды у Гриши выдался крайне неудачный день. Он перессорился со всеми «подругами», сбежал от своего батюшки, который за очередную измену побил его табуреткой, и отправился развеяться в гей-клуб. Куда его внезапно не пустили незнакомые охранники. А когда матушка попыталась доказать свое право войти в сие заведение для избранных, весьма жестко окунули головой в сугроб.

Гриша плелся по ночной Москве, вытирал снег с лица, всхлипывал и хотел сотворить с собой «что-нибудь такое, чтобы все стали жалеть, а было бы уже поздно». Но умирать молоденькому Грише совсем не хотелось.

И тут он вспомнил об отце Андрее. И решил всем назло отправиться в «Жопу Мира». Долго пребывать в ссылке Гриша, конечно же, не планировал. А готовился, после многократных слезных уговоров, вернуться обратно в Москву.

Но в Москву Гриша не вернулся. И за границу уезжать раздумал. Какими словами отец Андрей убедил завсегдатая ночных клубов остаться в глухом селе, одному Богу ведомо. Сам Гриша про это свое перерождение говорил уклончиво и не очень охотно.

- Там всем на меня плевать, а отец Андрей во мне первый человека увидел. И жизнь тут спокойнее. Да и взрослеть пора. Мне уже двадцать три, а я живу, то есть жил, совсем по-детски, безответственно. Я когда сюда приехал, вдруг почувствовал, насколько мне пусто внутри. Ну и раздумал возвращаться. Чего я там, спрашивается, не видел? Мужиков накрашенных? В общем, прискучило «жить по беспределу», решил «жить по понятиям». Это в Крестах алтарник так выражается, бандит бывший. У него тоже история интересная, попроси, тебе отец Андрей расскажет.

Отца Андрея они нашли на ферме. Подобрав рясу, он ходил между рядами коров и уговаривал их давать побольше молока.

- Его недавно председателем колхоза выбрали, - объяснил Гриша. - А он человек городской, как и я, не знает, с какого боку подступиться. Пытается, вот, надои проповедями повысить!

Председатель колхоза засмеялся и пошел к ним, перепрыгивая через лужи. Крыша на ферме местами обвалилась, и сквозь дыры на колхозное стадо смотрели далекие галактики.

- Да, недавно моя паства увеличилась на двести голов крупного рогатого скота! - сказал веселый батюшка, протягивая Никите руку. - Журналист? Нет? Странно! А то, когда меня избрали, тут журналистское паломничество началось. Каждый день ездили: сенсация! Поп - председатель колхоза! Благодаря журналистам, постигал азы крестьянской премудрости. Приехали с телевидения. Стали придумывать разные мизансцены: в коровник загнали, в поле вывели… А потом оператора осенило: «Поп на тракторе! Такого я еще никогда не снимал!» Посадили меня за руль, а я - первый раз в жизни! Ну, что было делать? Перекрестился и поехал…

Отец Андрей был совсем не похож на священника: щупленький, смешливый, угловатый, он то и дело смущался и говорил не густым басом, а с какими-то мальчишескими интонациями. Да и лет ему, судя по всему, было немного.

- Пойдемте скорее домой, курить хочется, страсть! А на улице нельзя, по сану не положено небо коптить! - отец Андрей направлял Никиту с Гришей к выходу той же хворостиной, с помощью которой только что общался с коровами.

Дома, в маленькой скособоченной избушке на самом краю Горок («Зимой зайцы в окна заглядывают» - сказал Гриша), за стаканом дешевого красного вина, Никита услышал обещанный рассказ про обращенного бандита. Это была его первая хорошая, как хотела Аля, русская история.

- Знаешь, есть такая категория бомжей - бомжи-священники. Они где-то достают облачение и собирают деньги якобы на строительство храма.

И вот однажды стоит один такой ряженый проходимец у Киевского вокзала, на груди коробка для пожертвований, в руках иконка бумажная - все как полагается.

Вдруг подъезжает крутая тачка, из нее выскакивает парень в черной рубашке. И со словами: «Ну, святой отец, молись за меня!» - швыряет под ноги этому лжепопу пачку денег. И уезжает.