Россия перед голгофой. Эпоха Великих реформ.

У светских дам, желавших сохранить любовь своих избранников, были веские основания подражать женщинам лёгкого поведения, ибо в эти годы мужчины со средствами и весом в обществе отдавали предпочтение куртизанкам из числа гастролирующих французских актрис или отечественных балетных танцовщиц. Пример подавали члены Императорской фамилии. Великий князь Константин Николаевич, младший брат императора Александра II и генерал-адмирал российского флота, открыто содержал артистку императорских театров балерину Анну Васильевну Князеву, урождённую Кузнецову, и имел от неё пятерых детей[197]. Не отстал от одного из главных деятелей эпохи Великих реформ и другой младший брат императора. Генерал-фельдмаршал великий князь Николай Николаевич Старший, командующий войсками гвардии и Петербургского военного округа, от длительной связи с балериной Екатериной Григорьевной Числовой имел пятерых детей, впоследствии получивших права потомственного дворянства. Внебрачные сыновья Николая Николаевича служили в полках лейб-гвардии Конно-гренадерском и Кавалергардском[198]. «Да разве он один? Подобных примеров не оберёшься. Теперь две бывшие танцовщицы — предводительши! Губернские предводительши!» — с возмущением восклицает молодая 22-летняя светская дама Марья Михайловна, главная героиня романа Петра Дмитриевича Боборыкина «Жертва вечерняя». (Действие фактографичного романа разворачивается в Петербурге второй половины 1860-х годов.) На страницах своего интимного дневника Марья Михайловна повествует о юной, но расчетливой выпускнице театральной школы.

«Эта похитрее. Сразу не поехала ни с кем и начала поддразнивать своих обожателей: кто больше даст. И Мишель Кувшинин, самый умный мальчик, на прекрасной дороге, теперь назначен куда-то губернатором, предлагал ей сто шестьдесят тысяч выкупными свидетельствами!!

«Единовременно», как выразился Кучкин.
Это неслыханно, это Бог знает что такое!

И что в них? Я видела несколько раз эту стошестьдесяттысячную. Ободранная кошка: ни плеч, ни рук, ни черт лица. Глупые глаза, большие ноги, рот до ушей! Какие же в них сокровенные прелести находят мужчины?»

Вот почему дамы высшего света, стремившиеся опытным путём получить исчерпывающий ответ на этот сакраментальный вопрос, освященный авторитетом плодовитого беллетриста, стали сознательно слепо копировать образ жизни и поведение куртизанок, обезьянничать, или обезьянить, как говаривали в то время. «От нас все уйдут, если мы сами не сделаемся Леонтинами!» — с грустью признаётся Марье Михайловне её подруга Елена Шамшина[199]. Дамам с камелиями вслед за великосветскими львицами стали подражать даже дотоле скромные чиновницы.

Тешить жён — богачам не забота,
Им простительна всякая блажь.
Но прискорбно душе патриота,
Что чиновницы рвутся туда ж.
Марья Саввишна! вы бы надели
Платье проще! — Ведь как ни рядись,
Не оденетесь лучше камелий
И богаче французских актрис![200]

Первые годы после отмены крепостного права стали временем последнего всплеска дворянской роскоши. Большая масса наличных денег была изъята из сферы производства и направлена в сферу потребления. В связи с отменой крепостного права в Российской империи была проведена выкупная операция. Государство кредитовало выкуп крестьянами личной свободы, усадьбы и земельного надела. Крестьяне получили от государства выкупную ссуду, и эта ссуда была единовременно выплачена помещикам. Полученную ссуду крестьяне должны были погасить в течение 49 лет по 6 % ежегодно. Эти ежегодные платежи назывались выкупными платежами. Огромные деньги, полученные помещиками в качестве выкупных свидетельств от их бывших крепостных, дворянством были бездарно прокучены. Мало кто был всерьез озабочен вложением этих денег в обустройство своих родовых и благоприобретенных имений. «Выкупные свидетельства после 1861 года зудели в руках дворян-помещиков. Где же легче, быстрее и приятнее можно было их спустить, как не за границей…»[201] Повсеместно господствовало расточительное потребление. Устраивались шикарные приемы, шампанское лилось рекой, и гостям из числа золотой молодежи было несть числа.