Россия перед лицом истории: конец эпохи национального предательства?

Качество нынешней российской власти не оставляет сомнений в том, что подобные решения, — после тренировки «на кошечках», — будут приниматься и в отношении России.

И на добросовестность, законность и прочие европейские ценности нам стоит рассчитывать еще в меньшей степени, чем киприотам: просто потому, что мы для Евросоюза чужие не только реально, но и с формальной точки зрения.

«Так не доставайся же ты никому!»

Исключительно понятно это продемонстрировала своим окриком в адрес кипрских властей Меркель.

Стоило им, зайдя в тупик с выдвигающими заведомо неприемлемые условия европейцами, задуматься о возможности получения помощи от России, — им было публично указано на недопустимость подобных попыток.

И простые бизнесмены могли сколько угодно вывешивать на кипрских автотрассах рекламные щиты с надписью по-русски «Не предайте нас, братья!»: решения в Европе принимаются по-иному, работающая традиционная демократия осталась в Древней Греции.

Позиция Германии понятна и исходит из еще догитлеровской концепции «реальной политики» и «раздела сфер влияния». Грубо говоря, «кто платит ужин, тот танцует девушку»: платящая за евроинтеграцию (и тем самым обеспечивающая для своих концернов основные выгоды от нее) Германия считает Европу своей вотчиной, в которой она, скрепя сердце, готова терпеть влияние европейских конкурентов и даже США, — но уж никак не России, с вар-царской непосредственностью не желающей принимать своего поражения в холодной войне.

С этой точки зрения не имеет никакого значения неспособность Европы и, в частности, Германии решить проблемы Кипра: уничтожить свое гораздо естественнее, чем отдать это кому-то (да еще и конкуренту), кто сможет его использовать.

Существенно и то, что российские власти, насколько можно судить, так и не смогли сделать Кипру по-настоящему комплексного предложения.

Смысл был прост: выкуп кипрских обязательств (между прочим, лишь немногим более половины уплаченного в те же дни олигархам из «Альфы» за половину ТНК-ВР) в обмен на комплекс совместных коммерческих проектов, кипрской части прибыли от которых хватило бы на уплату этих обязательств.

Помимо освоения шельфового месторождения «Левиафан», огромный интерес (для России, конечно, а не для Европы) представляло бы превращение Кипра в транспортный и ремонтный узел в масштабах Восточного Средиземноморья. А переориентация на него российского бюджетного туризма, сошедшего на нет в Египте в результате очередного «торжества демократии» (при котором бедуины стали нападать на туристов уже и в Шарм-аль-Шейхе), могло бы стать подлинным «золотым дном» для инвесторов не только России, но и всего региона.

Могла бы быть создана на Кипре и военная база — с учетом того, что в ближайшее десятилетие России гарантированно нечего было бы на ней размещать, она идеально сочетала бы всегда полезную «демонстрацию флага» с полным отсутствием реальной военной напряженности.

Проблемы, возникавшие при этом с Турцией и Германией, можно было хотя бы попытаться решить. Частью широкого пакетного соглашения с Турцией могло бы, на самый худой конец, стать признание

Россией Северного Кипра (как цена за спасение Кипра это не было бы воспринято греками как предательство) и прекращение поддержки Турцией сирийских мятежников (в обмен на вечный отказ сирийских властей от газопровода из Ирана).

Германии можно было бы продемонстрировать готовность создания в Калининградской области офшорной зоны, ориентированной на европейские капиталы, — и отказаться от этого проекта в обмен на признание российских интересов на Кипре.

Разумеется, многообразие отношений как с Германией, так и с Турцией позволяло прорабатывать и иные, — как более сложные, так и совсем простые — комбинации.

Но, увы: правящая Россией тусовка не готова пользоваться кризисными возможностями и потому фатально проигрывает даже тогда, когда имеет все возможности для стратегического выигрыша.

Когда перед ними открылись феноменальные, уникальные со времен Павла Первого возможности, они даже не поняли, что им куда-то можно посмотреть.

А история наглядно, доступно и кроваво учит, что ошибки наказываются значительно жестче, чем преступления.

Правда, следующими будут, скорее всего, наказывать еще не нас, а Италию и некоторые государства Восточной Европы, откуда инвесторы потянутся из страха перед угрозой возрождения в кризисных условиях лютого национализма, памятного по временам Второй мировой войны.

ГОМОСЕКСУАЛИЗМ КАК НОВАЯ ТЕХНОЛОГИЯ ВЛАСТИ?

Неустанная и венчающаяся все новыми победами борьба за права гомосексуалистов — один из значимых феноменов постсоветского времени. Конец «холодной войны», избавив мир от страха гибели, почти прекратил антивоенное движение, — и общественная активность обрела новые массовые формы.

Наиболее масштабными стали не только экологическое движение и все более агрессивная борьба этнокультурных меньшинств за гражданские и религиозные права и привилегии, но и борьба за права и привилегии гомосексуалистов.