Россия перед вторым пришествием

Полтора часа спустя после случившегося на Голгофе в Хевроне произошло нападение на Храм Святой Троицы, принадлежащий Русской Православной Церкви Заграницей. Монахи были избиты, а сам храм ограблен и осквернен⁴⁷.

По сообщениям израильской печати, глава Департамента по сношениям с христианскими церквами при Министерстве по делам религий Ури Мор заявил, что «за безопасность храма Гроба Господня и других Святых мест христиан отвечают сами Церкви, а не государство». А представители Министерства по делам религий подчеркнули, что «несправедливо в происшедшем винить государство». Однако существуют серьезные опасения, что «Святые места перейдут в ведение Министерства туризма Израиля». И причина здесь, разумеется, не одна лишь финансовая выгода⁴⁸.

Георгий Мустакис, греческий богослов и социолог, последние годы исследующий происходящие в Святой Земле кощунства, полагает, что попытка осквернения Голгофы — «только часть общего сценария... Этот сценарий имеет жертвы, — трех монахов, которые были убиты «неизвестными лицами». (Во всех случаях преступников либо не могут поймать, либо не называют имен, либо объявляют сумасшедшими — Сост.). По тому же сценарию происходят телефонные звонки с угрозами монахам и словесные оскорбления Патриарху Диодору»⁴⁹.

Архимандрит Иоанн (Крестьянкин), Псково-Печерский Монастырь (7.6/25.5.1992): «Думаете, случайно попустил Господь оскверниться великим святыням на Голгофе в храме Гроба Господня? Не предвещает ли это, что решительный период борьбы диа-вола с Богом и со Христом Его близок? Берегитесь же, дорогие, чтобы кто-нибудь не прельстил вас! Крепко держитесь за Православие. Бережно храните благодать, дарованную нам Богом! Бодрствуйте и молитесь. В тихости совершайте труд во спасение свое по заветам Господа, руководством и наукой Святых Отцов. Не забывайте, но осмысливайте слова Господни: «Если Сын освободит вас, то истинно свободны будете». Вот где свобода! Вот где спасение!» ⁵⁰

* * *

Блаженная Матрона Димитриевна Никонова (1881-1952):

«Матушка часто нам показывала в лицах, что происходит, и что произойдет. Как-то сказала: «Кто знает, может Господь и простит Сталина! Он сам пленник». Я спросила: «У кого?» Она — «У Кагановича и всех тех!» Показывала, как Сталин перед смертью будет кричать: «Что вы, что вы!» А по одной стороне будет стоять Каганович, а по другой стороне сестра его. «Что хотите делать со мной?» А они наложат подушку на него. Это было сказано Матушкой в 1943 году». После она говорила: «Сначала уберут Сталина, потом после него будут правители, один хуже другого. Растащат Россию. Вот «товарищи», после войны поездят по загранице, разложатся и зубы «сломают». Некоторые из них увидят там другое и поймут, что хорошо, что плохо, и что дальше уже жить по-прежнему — гибель. И появится в то время, — ручки подняла кверху, приложила руку к сердцу и голове, — вот какой будет! Захочет он помочь, все изменить, все перевернуть, но если бы он знал, что ничего он не изменит... И что поплатится... Он ни за что за «это» не брался бы. Начнутся смуты... распри... пойдут одна партия на другую... будут ходить по домам, спрашивать за кого? Будет резня». Я спрашиваю: «А что нам отвечать?» «Отвечайте: «Мы люди верующие, кого Господь дает, тот и будет». Будет такое на малое время. Вздохнете, но малое... Все будет, и молебен на Красной площади, и панихиды по убиенном Помазаннике Божием и его Семье» ⁵¹.

«Я как-то спросила Матушку, как же Господь допустил столько храмов закрыть, разрушить, уничтожить, а она: «На это воля Божия, сокращено было количество храмов потому, что верующих будет мало, служить будет некому». Спросила: почему же никто не борется? — Она: «Народ под гипнозом, не свой, страшная сила вступила в действие, эта сила существует в воздухе, проникает везде, раньше болота и дремучие леса были обитанием этой силы, т.к. люди ходили в храмы, носили крест и дома были защищены образами, лампадами и освящением, и бесы пролетали мимо таких домов, а теперь бесами заселяются и люди, по неверию и отвержению от Бога»⁵².

«...Незадолго до ее смерти она мне говорит: «Ты не бойся, войны теперь не будет. Мы ляжем так, а встанем по-другому». «А как по другому?» «Мы, — говорит, — перейдем на сук». Я говорю: «Матушка, я не знаю, что это за сук?» — «Соха, на соху перейдем». Я говорю: «А куда же трактора денутся?» — «0-0, трактора!» Она просто сказала: «Будет соха работать, и будет жизнь хорошая». Мы еще пока и не дождались таких времен. Матрона сказала: «Не умрешь, все это ты еще увидишь». Вот буду ждать» ⁵³.