Россия под ударом. Угрозы русской цивилизации

Таким образом, пока что, через 17 лет фермеризации, фермеры дают на стол россиянам очень небольшую долю продуктов, а пашню используют гораздо хуже, чем полузадушенные колхозы. Следовало бы правительству как-то по этому поводу объясниться с народом, чью землю приватизировали реформаторы.

Каковы же перспективы фермеров в нынешней системе хозяйства? Очень небольшие. По данным Сельскохозяйственной переписи, в 2006 году из имеющихся в России фермерских хозяйств сельскохозяйственную деятельность осуществляли только 124,7 тыс. А 107 тыс. фермеров относились к категории «прекративших сельскохозяйственную деятельность». Еще 21,4 тыс. хозяйств считались «приостановившими сельскохозяйственную деятельность». Выходит, половина фермеров, получив землю, сами на ней хозяйства не ведут! Зачем же было отнимать землю у колхозов? Объясните нам, господа премьеры и президенты!

Почему же фермеры прекратили пахать и сеять? В чем дело? В том, что мелкая ферма не может вести хозяйство и тягаться с крупным предприятием без очень больших бюджетных дотаций. Это надежно установлено и в столыпинской реформе, и мудрыми американцами. А обещанных дотаций фермерам не дали и, судя по всему, не дадут — 17 лет достаточный срок, чтобы в этом убедиться.

Когда проводилась кампания “фермеризации” российского села, были даны обещания, что тем гражданам, которые выйдут из колхозов и совхозов и заведут собственное хозяйство, будет оказана государственная поддержка. В конце 90-х годов исследование показало, что около 80% фермеров такой помощи не получили. Они работали себе в убыток, с огромной самоэксплуатацией. Сейчас, с ростом цен на зерно, финансовое положение фермеров немного улучшается, но в целом это не меняет дела.

В результате к 2006 г. 50,6% всей земельной площади занимали фермерские хозяйства, владеющие более чем 1000 га земли. Таковых было 4466 хозяйств — на всю Россию. Среди них выделялись 101 хозяйство, владевшие более 10 тыс. га каждое (в среднем по 56 тыс. га). Это российские латифундисты, уклад «третьего мира». Возник и слой малоземельных и, как ни странно это звучит, безземельных фермеров. Из всех фермерских хозяйств в 2006 г. 17,4% вообще не имело земельных участков, и еще 20,5% имели участки в среднем по 1,7 га.

Для нашей темы важен тот факт, что российские фермерские хозяйства не приобрели образа капиталистической фермы, поэтому к их названию и добавилось определение “крестьянские”. Выходит, «новая столыпинская реформа» опять провалилась.

Хозяйства эти, в основном, являются семейными. По сути дела, речь идет о трудовых крестьянских хозяйствах с очень малой долей наемного труда. Согласно изучению 187,6 тыс. хозяйств, в 1999 г. всего в них было занято 235,8 тыс. наемных работников (в среднем 1,3 работника на одно хозяйство), причем в среднем один работник за год отработал только 43,9 человеко-дня. Реально, речь шла не о сельскохозяйственных рабочих, а о батраках-сезонниках. Затраты на оплату труда с социальными отчислениями составляли в структуре расходов фермерских хозяйств всего 10%.

Дальше дело не улучшилось. В 2006 году общее число работников, занятых во всех фермерских хозяйствах, составляло 475 тыс. человек. В их числе наемных работников, занятых на постоянной основе, было 83 тыс. человек, то есть в среднем по одному работнику на 3 фермерских хозяйства. Остальные — поденщики или сезонники. Таким образом, после 1999 года фермерские хозяйства в России в целом стали еще менее «капиталистическими». Тогда ради чего крушили имевшиеся развитые хозяйства?

Те фермы, которые ведут сельское хозяйство, имеют руководителей, их 146 тысяч. Это — отечественная сельская элита, фермерством занялась верхушка колхозно-совхозной деревни. Из этого числа руководителей 86 тыс. проработали в сельском хозяйстве более 20 лет. Мало того, это самый образованный состав сельского населения России — 34,2 тыс. (23%) руководителей имеют высшее профессиональное образование. Это агрономы, инженеры, зоотехники. Еще 4,8 тыс. имеют незаконченное высшее образование, а 46,6 тыс. (32%) — среднее специальное.

Изъятие из сельскохозяйственных предприятий такого числа опытных и высокообразованных специалистов и превращение их в мелких хозяев на клочке земли — колоссальный удар по отечественной экономике и по российской деревне. Какой регресс! Это наша национальная беда, которую мы не поняли и к которой остались равнодушны.

Конечно, к старым колхозам не вернуться, но ошибку надо исправлять, искать новые формы соединения трудовых крестьянских хозяйств с крупными предприятиями, совместно модернизировать их. Это — национальная проблема народа России, и уже ее обсуждение послужит его сплочению.