Россия под властью царей

В "Новом времени" один профессор, предостерегая юношей из провинции от слишком радужных надежд на поступление в высшие технические школы, отмечает, что в 1883 году из тысячи юношей, подавших заявления в Промышленный и Горный институты, могли быть приняты всего двести человек, а остальным было отказано просто из-за недостатка мест. Но вопреки предупреждениям и уговорам тяга молодежи к высшему образованию столь велика, что она неустанно повторяет свои попытки лишь с тем, чтобы снова и снова получить тот же отказ и пережить те же разочарования. Спрос на техническое образование в России вызван не только жаждой знаний, но и естественным стремлением развивать великие природные богатства страны, а эту цель можно достигнуть лишь при помощи технического образования. Но правительство, вовсе не намереваясь предоставлять молодому поколению более широкие возможности для образования, фактически запрещает основание новых институтов, как мы это видели в случае с Харьковом, и не склонно разрешить существующим институтам расширять свои помещения. В основе этой политики "собаки на сене" лежит страх. Так как реальные училища пополняются из сравнительно менее состоятельных слоев населения, они скорее подвержены заражению порочными идеями, чем классические гимназии графа Толстого. Судьба реалистов, не поступивших в институты, поистине печальна. Не допускаемые в университеты, лишенные возможности избрать поприще, для которого их готовили, они в большинстве остаются ни с чем. Они действительно могут называть себя "министерскими пасынками": в то время как гимназистов с аттестатом зрелости принимают повсюду, перед злополучными реалистами закрыты все двери.

Однако общество и печать не могут оставаться равнодушными к беде этих отверженных и не замечать невозвратной утраты для народа столь ценных интеллектуальных сил. Положение реалистов обсуждалось в сотнях статей, написанных осторожным, эзоповским языком, на котором вынуждены изъясняться русские публицисты. Лучшим и самым естественным выходом из положения было бы расширение существующих технических институтов и создание новых. Но так как об этом, по-видимому, не может быть и речи, то общественность требует лишь допуска реалистов на медицинский, математический и естественный факультеты университетов, тем более что для этих факультетов они подготовлены гораздо лучше своих сверстников из гимназий с их знанием латыни и греческого. Трудно поверить, но даже это скромное требование было отвергнуто.

В 1881 году в этом направлении начало действовать земство и, следуя примеру черниговских земских деятелей, выступило с общей петицией о допуске реалистов на научные факультеты университетов. Министерство не сочло целесообразным напрямик отказать земству в ходатайстве и назначило комиссию для рассмотрения этого вопроса. Была даже назначена дата - 19 января 1882 года - для первого ее заседания. Но 18 января члены комиссии получили уведомление от министра об отсрочке заседания на неопределенное время; она не собиралась и поныне.

Из всего этого можно сделать лишь один вывод, а именно: что правительство безоговорочно принимает самые реакционные идеи графа Толстого, оказывающего, к несчастью для страны, решающее влияние на его внутреннюю политику. А министр народного просвещения, очевидно, решил, елико возможно, не предоставлять преимуществ высшего образования тем, кого недостаток средств заставляет избрать техническую профессию. По его убеждению, именно эти слои общества наименее лояльны к правительству, поэтому высшее образование должно стать достоянием исключительно богатых и знатных, детей помещиков и царских чиновников; вынужденные необходимостью или побуждаемые честолюбием, эти юноши поступают на царскую службу, и это заставляет их поддерживать существующий порядок.

Однако, несмотря на крайне неудовлетворительное состояние наших учебных заведений, притесняемых правительством, охраняемых полицией, подверженных всяческим разлагающим влияниям, так велики тяга к образованию и жажда знаний, что высшие школы буквально осаждаются молодежью, желающей учиться и согласной подчиниться всем условиям, навязываемым им государством, но не получающей доступ к ним. О том, что это не преувеличение и не предвзятость мнения, свидетельствует следующая заметка, напечатанная в "Неделе" в августе 1883 года.

"Наступивший август месяц - начало нового учебного года, обыкновенно бывающее трудной порой испытаний для массы детей и множества родителей. Старания сдать детей в средние учебные заведения сопровождаются многими неудачами. Газеты полны известиями о недостатке в учебных заведениях вакансий.

Ни одна московская гимназия не имеет свободных мест для учеников первого класса. В петербургских гимназиях вакансий чрезвычайно мало, а в первом классе их совсем нет; в прогимназии имеется всего шесть вакансий - в первом классе. В реальном училище вообще нет вакансий, даже во втором классе".