Россия. Погружение в бездну

«Введение чрезвычайного положения, в котором видят выход из кризиса даже некоторые сторонники перестройки, не говоря уже о тех, кто исповедует идеологию диктатуры, это - гибельный путь, путь к гражданской войне. И откровенно говоря, за призывами к чрезвычайному положению нетрудно подчас разглядеть поиск средства вернуться к политической системе, существовавшей в доперестроечный период»

Горбачёв М. С. Августовский путч… С. 76

Отсутствие в книжном варианте фаросской статьи подробного разбора последствий введения чрезвычайного положения, который, по свидетельству Черняева, был представлен в первоначальной её редакции, говорит о сокращениях и правке, произведенных при подготовке этого книжного варианта. Зачем понадобилось править и сокращать статью? Не для того ли, чтобы завуалировать осведомленность Горбачева о предстоящих событиях?.

Поспешность издания книги также, по — видимому, имеет какой — то смысл. Предлагая в спешном порядке собственную интерпретацию происходившего в Москве 19-21 августа, Горбачев рассчитывал, наверное, во — первых, отвести от себя подозрения в причастности к затее гэкачепистов и, во — вторых, внедрить в сознание доверчивых людей (таких среди русских «пруд пруди») мысль о том, что он стал жертвой заговора, т. е. страдальцем, и потому заслуживает сочувствия и жалости.

М. С. Горбачев называет действия представителей советского руководства 19-21 августа 1991 года «преступной авантюрой», «переворотом» и «путчем». Он подчеркивает, что

«механизм путча был запущен в Москве. Очевидно, все было подготовлено заранее»

Там же. С. 9

Это заявление производит несколько загадочное впечатление. Где, как не в Москве, мог быть запущен «механизм путча»? Другой город СССР тут просто исключен, и это совершенно очевидно. И все же Горбачев говорит о Москве. Почему? Не потому ли, чтобы намеренно замкнуть все на Москве, оставив за ширмой тех, кто находился далеко от советской столицы и, так сказать, «заказывал музыку». Поразмыслить тут есть над чем.

В книге «Августовский путч», а также в других публикациях Горбачев предлагает незамысловатую и чересчур упрощенную версию августовских событий, связывая их с выступлением представителей консервативных сил в КПСС. Подоплека «заговора» ему кажется очевидной -

«сохранить и возродить старые порядки, не останавливаясь перед самыми крайними мерами, ликвидировать завоевания перестройки»

Горбачёв М.С. Декабрь–91. Моя позиция. М., 1992. С. 3

По Горбачеву,

«линия поведения консервативного крыла в партийном руководстве давно просматривалась. И все же - что непосредственно подтолкнуло их на явную авантюру? Раздумывая над этим, я прихожу к выводу, что «последней каплей», переполнившей чашу терпения, стало опасение утраты личной власти… Поэтому заявления гэкачепистов о том, что ими двигало одно лишь патриотическое чувство,- демагогия, рассчитаны на простаков»

Горбачёв М.С. Жизнь и реформы. Кн. 2. С. 556, 557

Словно почувствовав, что перестарался, Горбачев добавляет:

«Не хочу сказать, что им вовсе была безразлична судьба государства. Но они отождествляли его с прежней системой, а действовали, исходя в первую очередь из карьерных или даже шкурных интересов, чтобы сохранить за собой должности»

Там же. С. 557

Эти обвинения настолько неубедительны, что вызывают сомнение даже у демократов.

«В ходе критики путчистов,

- пишет Г. X. Попов,-