Россия. Погружение в бездну

Сложная комбинация внутренних явлений, связанных с неприятием сталинизма во всех его проявлениях (в том числе и в общественно — экономической сфере), а также внешних влияний, осуществляемых целенаправленно Западом, вызвала своеобразную, если можно так сказать, социальную и политическую сегментацию в обществе. Как и следовало ожидать, данный процесс затронул прежде всего интеллигенцию. Из ее среды вышла та открытая диссидентская оппозиция, с которой советская система столкнулась впервые во второй половине 50–х и в 60–е годы (Геллер М., Некрич А. История России 1917–1995. В 4 т. М., 1996. Т. 2. Утопия у власти. Кн. вторая. Мировая империя. С. 195). Она именовалась демократическим движением. Это движение, будучи неоднородным, включало в себя «представителей трех основных идеологий, кристаллизовавшихся в послесталинскую эпоху как альтернативные программы: «подлинного марксизма — ленинизма», «либерализма» и «христианской идеологии». Первая из альтернативных программ исходила из того, что Сталин исказил марксистско — ленинскую идеологию, а возвращение к ней позволит оздоровить общество; вторая полагала возможным постепенный переход к демократии западного типа с сохранением принципа общественной и государственной собственности; третья — предлагала в качестве основы общественной жизни христианские нравственные ценности и, следуя традициям славянофилов, подчеркивала особый характер России.

В начале 70–х годов, одновременно с обособлением трех оппозиционных течений, произойдет их персонификация. Каждая из программ станет отождествляться с личностью, наиболее ярко её выражающей: Андрей Сахаров будет восприниматься как воплощение либерально — демократической оппозиции; Александр Солженицын превратится в символ «христианской идеологии», Рой и Жорес Медведевы становятся наиболее известными глашатаями

«подлинного марксизма — ленинизма»

Там же. С. 194; см. также: История России: XX век. Курс лекций. Вторая половина XIX–XX в. Екатеринбург, 1993. С. 218–219.

Впоследствии из трех названных «оппозиционных течений» преобладающее значение в политической жизни страны приобрело либерально — демократическое течение, представители которого изменили свои установки и от признания принципов общественной и государственной собственности перешли к их полному отрицанию в пользу частной собственности. Сахаровцы вчера — это демократы сегодня.

Нынешних демократов характеризуют, по справедливому замечанию Ю. Александрова,

«крайняя форма «западопоклонства», цинизм и нигилизм. Перед нами социальная популяция, отличительным свойством которой является космополитизм, или мировое гражданство. Для её членов свобода выезда за границу «важнее целостности Отчизны. Это их усилиями романтизируются и морально оправдываются предатели Родины, а слово «патриот» в их устах звучит как синоним фашиста. Самым большим несчастьем своей жизни эти люди считают то, что они родились в «этой» стране. Любимая их поговорка — «с Родиной нам не повезло». Тело их еще здесь, но душа постоянно пребывает за океаном. Ключ к пониманию мотивов их поведения — гипертрофированный индивидуализм. Для них не существует других интересов, кроме личных, — ни интересов народа, ни интересов государства… Получив вожделенную буржуазную «свободу», они удивительно быстро научились ненавидеть простой трудовой народ — «совков» и «быдло». Им действительно неуютно в стране, населенной народом с коллективистской психологией, который всегда жил по принципу: «Раньше думай о Родине, а потом о себе». Эти люди, составившие ядро «демократических сил», открыто презирали государство, в котором жили»

Александров Ю. СССР: логика истории. С. 165—166