Россия. Погружение в бездну

«При всей дискуссионности, спорах о демократии, о расширении гласности, разгребании мусорных ям мы непобедимы. Только в единственном варианте, когда есть согласие в нравственной цели перестройки, т. е. перестройка — ради материального и духовного объединения всех. Только согласие построит посадочную площадку в пункте назначения. Только согласие»

XIX Всесоюзная конференция Коммунистической партии Советского Союза. 28 июня — 1 июля 1988 года. Стеногр. отчет. В 2 т. М., 1988. Т. 1. С. 224

Стало быть, Ю. Бондарев (если следовать смыслу его высказываний) по прошествии трех лет перестройки не имел сколько — нибудь ясного представления о ее конечной цели и потому уподобил «перестройку» самолету, пилот которого не знает, куда его посадить. Он также не видел в обществе согласия — главного условия успеха «перестройки». Этого согласия, как явствует из приведенных слов писателя, пока нет, его предстоит еще достигнуть.

Словно уловив своим обостренным писательским чутьем главную, разрушительную линию развития «перестройки», Ю. Бондарев сказал:

«Нам нет смысла разрушать старый мир до основания, нам не нужно вытаптывать просо, которое кто — то сеял, поливая поле своим потом, нам не надо при могучей помощи современных бульдозеров разрушать фундамент еще не построенного дворца, забыв о главной цели — о перепланировке этажей… Нам не нужно, чтобы мы, разрушая свое прошлое, тем самым добивали бы свое будущее… Человеку противопоказано быть подопытным кроликом, смиренно лежащим под лабораторным скальпелем истории. Мы, начав перестройку, хотим, чтобы нам открылась еще непознанная прелесть природы, всего мира, событий, вещей, и хотим спасти народную культуру любой нации от несправедливого суда. Мы против того, чтобы наше общество стало толпой одиноких людей, добровольным узником коммерческой потребительской ловушки, обещающей роскошную жизнь чужой всепроникающей рекламой»

XIX Всесоюзная конференция… С. 223

То была хотя и завуалированная, но все же критика проводимого «перестроечного» курса, тревога за будущее народа и страны.

Писателю Ю. Бондареву ответил окулист С. Федоров, и ответ его знаменателен: «Когда товарищ Бондарев говорил, что мы взлетели и не знаем, куда сесть, он, может быть, и не знает, куда сесть. Он писатель. А я, например, знаю. Я знаю, что мы сядем в развитое общество (аплодисменты), развернем свою страну в нужное направление, поднимем людей на работу… Будем классно работать, будем свою страну беречь, заниматься экологией и чем угодно. У нас цели ясны. И мы должны посадить свой самолет на прекрасный аэродром. Продвинуться вперед»

Там же. С. 315

В речи Фёдорова немало, конечно, наигранной осведомленности.

Однако она все — таки не лишена и ощущения реальности. В середине 1988 года, или по истечении трех лет «перестройки», каждый внимательный наблюдатель, тем более особенно причастный к элитным столичным кругам, опекаемым А. Н. Яковлевым, кое — что понимал в происходящем, не говоря уже об «агентах влияния», которые вели работу еще со времен «застоя», и знали, что делают и для чего стараются.