Россия, Польша, Германия: история и современность европейского единства в идеологии, политике и культуре

Впрочем, три года спустя ситуация с репарациями для Польши претерпела коренные изменения. 18 мая 1950 г. И.В. Сталин удовлетворил просьбу главы правительства ГДР О. Гротеволя уменьшить военные компенсации, которые обязано было выплачивать восточногерманское правительство[872], а 22 августа 1953 г. СССР и ГДР подписали договор «о полном отказе от взыскания немецких репараций, начиная с 1 января 1954 г.»[873]. На следующий день польское правительство выступило с заявлением, в котором приветствовало решение СССР и ГДР и со своей стороны отказывалось, начиная с 1 января 1954 г., от репараций со стороны ГДР[874]. Тем не менее вопрос об оплате Советским Союзом польского угля по заниженным ценам формально не был снят с повестки дня советско-польских отношений и перерос в проблему, которая в новых условиях требовала своего разрешения. О сложившейся системе расчетов за поставки польского угля по «специальной цене» в 1946–1953 гг. были проинформированы лишь немногие представители советских и польских партийно-государственных верхов и обслуживавших их особо доверенных аппаратчиков. Даже Н.С. Хрущев (такой вот парадокс!) признался в своих мемуарах, что, будучи первым секретарем ЦК КПСС, не был знаком с угольной проблемой во всех ее хитросплетениях вплоть до сентября 1956 г.[875].

В 1949 г. в Москве был создан Совет Экономической Взаимопомощи, и уже тогда состоялись две его сессии (в Москве и Софии). Задачей Совета была координация хозяйственной деятельности стран народной демократии (до 1953 г. – под пристальным наблюдением ведомства Л.П. Берии). Для изучения системы экономических взаимоотношений социалистических стран Восточной Европы, советско-польских взаимоотношений в частности, фундаментальное значение имеет комплекс документальных материалов, связанный с деятельностью СССР и ПНР и сотрудничеством между ними в Совете Экономической Взаимопомощи. Данная тема, на мой взгляд, носит вполне самостоятельный характер, но пока не обеспечена необходимыми документальными материалами, а фактографический материал опубликованных исследований в необходимой мере не выявлен и не систематизирован. Все это – дело будущего.

По мере стабилизации послевоенной обстановки в Центрально-Европейском регионе в странах, вступивших на путь строительства социализма, возрастала необходимость в совершенствовании государственного аппарата, связанного с внешнеполитическими задачами. Учитывая это, в Советском Союзе Указом Президиума Верховного Совета СССР от 24 августа 1953 г. было создано общесоюзное Министерство внешней торговли, как говорилось в указе, для «дальнейшего развития экономических связей и улучшения торговли Советского Союза со странами народной демократии и другими зарубежными странами…»[876].

Одним из важных событий в развитии советско-польских экономических отношений послевоенного периода было краткое, всего трехчасовое, пребывание в Москве 11 сентября 1956 г. первого секретаря ЦК ПОРП Э. Охаба, направлявшегося в Пекин на очередной съезд компартии Китая. В столице СССР состоялась его встреча с А.И. Микояном, во время которой обсуждались актуальные вопросы польско-советских отношений, в том числе экономических[877]. Понятно, что беседа состоялась неспроста: 7 сентября 1956 г. Политбюро ЦК ПОРП приняло решение обратиться к советскому правительству с просьбой обсудить вопрос о военных репарациях, читай – об угольной проблеме[878]. Э. Охаб вручил А.И. Микояну записку «Поставка польского угля в СССР в 1946–1953 гг. по специальным ценам», подготовленную в польском правительственном аппарате (Ст. Ендрыховским), с просьбой сверить содержавшиеся в ней данные взаиморасчетов[879]. В проверку содержавшихся в записке данных немедленно включились учреждения, отвечавшие за внешнеэкономические связи. Ее итоги нашли отражение в опубликованных недавно документах[880]. В них обращает на себя внимание следующий момент: в качестве противовеса польской аргументации по угольной проблеме был выдвинут контраргумент в виде весьма весомой, без преувеличения, помощи Польше кредитами, предоставленными для восстановления разрушенной войной польской экономики[881]. Это свидетельствовало о желании советского руководства по тактическим соображениям связать помощь Польше кредитами с вопросом о «специальной цене» на поставляемый в СССР польский уголь. Можно сказать, что в данном случае налицо была подмена одной проблемы другой.