Россия, Польша, Германия: история и современность европейского единства в идеологии, политике и культуре

Аденауэр понимал, что любая деятельность федерального правительства контролируется державами-победительницами. После принятия Оккупационного статута в сентябре 1949 г., Аденауэр делает заявление, в котором определил позицию федерального правительства. «Любая деятельность федерального правительства или бундестага (федерального парламента. – Н.Л.) во внутренних делах Германии подвергается влиянию зарубежных стран. В результате оккупации страны, принятия Рурского статута, плана Маршалла и других политических актов Германия теснее переплетена с зарубежьем, чем когда бы то ни было. Я полагаю, что верховные комиссары, исходя из возложенной на них высокой ответственности за судьбу Германии, не будут принимать важные решения в германских внешнеполитических делах, не посоветовавшись заранее с федеральным правительством»[904]. Аденауэр не делал секрета, что основное направление его внутренней и внешней политики ориентировано на Запад: «Мы не сомневаемся, что по нашему происхождению и по нашему образу мыслей мы принадлежим западноевропейскому миру. Мы заинтересованы поддерживать тесные отношения, в том числе и личного порядка, со всеми странами, но особенно с нашими соседями – странами Бенилюкса, Францией, Италией, Англией и северными государствами»[905]. Ближайшие соседи ФРГ на востоке – Польша и Чехословакия, ориентированные на СССР, в этот перечень не попали. Особу ю роль Аденау эр отводил США. «Еще ни разу в истории страна-победительница не пыталась в такой степени помочь побежденной стране и содействовать ее восстановлению, как это сделали и делают Соединенные Штаты Америки по отношению к Германии»[906]. Хотя канцлер ФРГ и не относил себя к прагматикам, он понимал, что «рано или поздно одна или другая сторона в любом случае предприняла бы попытку привлечь немецкий потенциал на свою сторону»[907]. Аденауэр знал, что прозападная ориентация практически закрывает все возможности объединения Германии, которые во многом зависели от СССР. Он понимал, что все подходы к объединению связаны с ростом политического влияния на страну со стороны СССР, и не хотел этого.

Западная политика Аденауэра уже с первых шагов приносила стране весомые дивиденды. Через два месяца после принятия Оккупационного статута ФРГ смогла добиться пересмотра ряда его положений. 22 ноября 1949 г. федеральный канцлер подписывает с западными верховными комиссарами Петерсбергский договор, по которому Германии было разрешено устанавливать консульские отношения с другими государствами и вступать в международные организации. Были сняты ограничения на строительство морских судов, остановлен демонтаж предприятий, особенно в промышленно развитой Рурской области[908]. Договор давал возможность Германии принять участие в «плане Маршалла» и вступить в Совет Европы.

В марте 1951 г. союзники отказались от надзора за западногерманским законодательством. В области внешней политики права федерального правительства были значительно расширены. В ФРГ было создано Министерство иностранных дел, которое возглавил сам Аденауэр, учреждены консульские и дипломатические представительства за рубежом. 2 мая 1951 г. ФРГ стала полноправным членом Совета Европы и подписала договор об образовании Европейского объединения угля и стали, несмотря на противодействие Франции. Это было крупным политическим и экономическим успехом. Немалая роль в достижении этого принадлежала лично канцлеру.

Вопрос об интеграции ФРГ в европейскую экономическую систему был связан с проблемой возмещения ущерба в период Второй мировой войны. В феврале 1953 г. в Лондоне прошла международная конференция, которая обсудила вопросы репараций странам, пострадавшим в войне. Уже 27 февраля 1953 г. ФРГ заключила с 18 странами соответствующие соглашения о возмещении материального ущерба[909].