Россия! Понять и верить

Но надо признать, что из нескольких десятков руководителей, участвующих в обсуждении, лишь немногие согласились, что предложенные перемены будут эффективными. Остальные уповали на то, что, если бездельничающая в течение 6-7 часов своего рабочего времени заправщица ГСМ станет в свободное время трудиться в одной из производственных сфер, а во внеурочное время еще и участвовать в срочных производственных операциях, то сможет, по моим расчётам, заработать больше, чем получает председатель колхоза. А это будет в корне нарушать принципы социалистической материальной заинтересованности в повышении образования и в стремлении к карьерному росту.

После обсуждения Акулинин показал текст моего доклада руководителям края, и там отнеслись к нему серьёзно. В результате на очередном партактиве первый секретарь Краснодарского крайкома КПСС Воротников, говоря об ужесточении социалистической дисциплины, указал председателю крайисполкома Голубю, что в Успенском районе работает агроном, который подпольно внедряет несоциалистические способы организации труда и находится до сих пор на свободе.

Такое заявление вызвало всплеск мероприятий по моей дискредитации со стороны районных органов. Сажать по политическим статьям тогда уже не брались, и против меня трижды возбуждали уголовные дела за нарушение агротехники в колхозе. Но поскольку благодаря применению новшеств и творческим подходам к труду, валовые сборы с/х культур, и урожайность, и качество продукции с моим приходом в колхоз выросли значительно, эти уголовные дела прекращались, не доходя до суда.

Особо ценным для моего духовного состояния той поры, оказался решительный настрой коммунистов колхоза отказать райкому в его предложении исключить меня из партии, когда было вынесено решение районного суда о лишении меня свободы на 2,5 года за раннюю уборку семенников люцерны (которой, кстати, я спас семена от заражения трудно отделимым сорняком).

Потом мне пришла мысль, что можно не ждать поддержки от властей и попытаться применить все особенности новой организации труда, пользуясь формально предоставленной полной самостоятельностью колхозов и принципами колхозной демократии. Для этого в 1984 году мы специально переехали в Горьковскую область, где было намного проще получить должность председателя колхоза. В колхозе «Луговской», имеющем историю самого отсталого колхоза Сергачского района, я, будучи председателем колхоза, начал внедрять разработки и узаконивать их решениями правления. Такими же решениями я менял производственные связи подразделений и способы управления. Колхозникам такие новшества нравились.

Появились и ощутимые результаты в производстве. Особенно в животноводстве, где влияние заботливого подхода более заметно. Так, сохранность телят выросла до 98% вместо предыдущих 52%. На колхозных фермах значительно улучшилось качество молока. Многие в райцентре стали специально приходить на молокозавод, чтобы приобрести молоко из автомобильной емкости «молоковоза», возившего молоко в райцентр из нашего колхоза. А дело было в том, что при новой организации дояркам не было необходимости тайно подмешивать в молоко воду при учёте её надоя. Так как её денежное вознаграждение теперь не было привязано к величине надоев каждой, а зависело от экономических результатов всего коллектива фермы. А её личный вклад в достижения коллектива учитывался и оценивался её коллегами по тартарианским правилам.

В растениеводстве в некоторых видах работ производительность выросла не в разы, а на порядок. Раньше для выполнения очередных работ не хватало рабочих рук, потому что трудоспособные сельчане стремились уехать из этого заброшенного и удалённого от коммуникаций населенного пункта. В сезон всегда привлекались временные работники из соседних перенаселённых колхозов с татарским населением и даже рабочие из далёкой Чувашии. Но эти люди не отличались большим усердием. При новой организации со всеми работами стали справляться своими силами. За этот период мы понастроили жилых домов и производственных сооружений чуть ли не больше, чем за всё время существования колхоза.

Перемены вызывали недовольство только у бывших руководителей: они привыкли пользоваться большими (по сельским меркам) привилегиями, которых теперь не было ни у кого. Некоторые из них пытались настраивать людей против изменений. Но безуспешно.