Россия - преступный мир

Самым романтическим ореолом были окружены тогда представители воровской «технической интеллигенции» — взломщики сейфов, или на арго — медвежатники. Между прочим, по изобретательности они действительно были «впереди планеты всей»: именно российские медвежатники впервые применили на практике при вскрытии сейфов газосварочный аппарат. Чаще они действовали группами, в одну из которых входил… бывший член 2-й Государственной думы А. Кузнецов!

А самой многочисленной категорией были конокрады (на жаргоне — скамеечники). На них работали группы цыган, а также специалисты по перековке и перекраске животных.

Карманным ворам по мастерству не имелось равных в Европе. Уже в те времена среди них появились «наставники молодежи». Щипачи (те, которые таскали кошельки из карманов и сумочек), ширмачи (которые крали под прикрытием букета цветов, перекинутой через руку одежды и так далее) и все прочие «специалисты» обучали своему ремеслу новичков прямо на улицах, демонстрируя им ловкость рук, которой мог бы позавидовать любой цирковой фокусник-манипулятор. Еще тогда были изобретены различные хитроумные приспособления в виде разнообразных инструментов для краж. Между прочим, нередко первыми помощниками карманников были дрессированные собачки.

В зажиточных домах орудовали домушники. Опытные рецидивисты, проникающие в чужое жилье с помощью дубликатов ключей, отмычек и других технических приспособлений имели международный опыт. Менее опытные — форточники и скокари — попадали в квартиры через форточки и раскрытые окна. А те, которые работали по тихой — просто подкупали прислугу, которая беспрепятственно сама пропускала их в дом. В дореволюционной России насчитывалось 7–8 категорий домушников.

Рост краж в российских городах вызывал тревогу у властей и повышение квалификации у полицейских. Нижние чины маскировались под соответствующую категорию преступников и вели розыскную работу в тех местах, где чаще всего они собирались, например, в кабаках и трактирах. Особую трудность представляли собой преступники-профессионалы. Некоторые воры из этой категории владели двумятремя языками, имели фальшивые документы, гастролировали из города в город, из страны в страну. В России их называли «марвихерами». Полиция разных стран координировала свои действия в борьбе с ними, создавались специальные дактилоскопические картотеки.

Не меньшую озабоченность в России, в частности, вызывали бродяги и нищие, многие из которых предпочитали паразитический образ жизни любому другому. Никакие меры не помогали российской полиции в борьбе с профессиональными попрошайками. Они были самой многочисленной категорией правонарушителей. Бродяги имели свой жаргон, маршруты и даже фольклор. И вместе с тем в России они были наиболее безобидными паразитами в отличие от стран Западной Европы, где они терроризировали население, занимаясь грабежами и разбоем. Кстати, и сегодня, по оценкам специалистов, лишь три процента российских профессиональных бродяг и нищих связаны с криминальным миром, остальные просто наживаются за счет подаяний доверчивых граждан.

ПРО ПАВЛИКА МОРОЗОВА И ЛЕНЬКУ ПАНТЕЛЕЕВА

А сразу же после революции произошел резкий всплеск российской преступности. Рухнули устои старого мира, а вместе с ними и представления о добре и зле, о Боге, о семье и об обществе. Страна, не успевшая оправиться после потрясений первой мировой войны, опустилась в трясину нищеты и братоубийства. В эти годы невиданных доселе размеров достигла беспризорщина: по городам, селам, железным дорогам «гуляли» около 8 миллионов подростков, оставшихся без попечения родителей. Среди воров удельный вес беспризорников составлял 16,5 процента, среди тех, кто был осужден за воровство, треть составляли шестнадцати-семнадцатилетние преступники. Тринадцати-четырнадцатилетние пацаны были уже знакомы с алкоголем и наркотиками, но при этом каждый пятый среди них не умел читать и писать. Рано познав «прелести вольной жизни», они быстро и профессионализировались. Попав в тюрьму или в колонию, за редким исключением выходили оттуда законченными преступниками.

В те годы жители крупных городов были напуганы грабежами и разбойными нападениями. Поползла вверх кривая убийств. В Москве 1917–1919 годов самой крупной была банда Николая Сафонова по кличке Сабан, в которую входило 34 человека. За два года банда совершила несколько десятков вооруженных нападений и награбила денег и ценностей на сумму 4,5 миллиона рублей. Самым громким преступлением этой банды стало убийство в январе 1919 года шестнадцати постовых милиционеров. Бандиты были хладнокровны: сидя в автомобиле, подзывали к себе постового, чтобы узнать, как проехать в то или иное место, а когда он приближаются к машине, производили несколько выстрелов в упор. Жестокие преступления породили среди москвичей множество разных слухов: говорили о «черных мстителях», которые действовали в одиночку. На поиски бандитов были подняты лучшие силы Московского уголовного розыска. Но Сабан оставался неуловим.