Россия при смерти? Прямые и явные угрозы

Затем его спросили, как он относится к тестовым методам обучения и экзаменов (типа ЕГЭ). Он также оценил эту проблему как очень важную (сам он даже написал ряд книг по этому поводу). По его словам, есть большая разница между знанием, которое поддается быстрому и легкому переносу (knowledge transfer) и усвоение которого может быть проверено тестами типа ЕГЭ, и освоением фундаментальных понятий и концепций (learning concepts), навыком их применения к решению новых задач.

Вице-президент «Боинга» рассказал, что его компания попыталась оценить, насколько эффективность ее сотрудников с дипломами магистров и бакалавров зависит от типа образования, которое они получили. Вывод его таков: «Мы установили, что те студенты, которые изучали learning concepts и их применение к решению реальных проблем, работают гораздо лучше в промышленности, чем те, которые учились по тестовой системе».

Плохим признаком является тот факт, что внедрение ЕГЭ, которое должно было бы стать вопросом национальной повестки дня, происходит при явно недостаточной информированности общества и при полном отсутствии общественного диалога. Критические замечания педагогической и научной общественности и даже влиятельных политиков просто игнорируются Министерством, на них не дается никаких содержательных ответов по существу.

Фонд «Общественное мнение» трижды проводил опросы об отношении к ЕГЭ (в 2005, 2007 и 2008 гг.). Последний опрос проведен в 46 регионах России 12–13 июля 2008 г. Он показал, что лишь 39 % россиян знают о введении в школах новой системы аттестации выпускников. Динамика отношения к ЕГЭ неблагоприятна, сегодня его одобрительно воспринимают 18 %, неодобрительно — 36 % опрошенных (остальные затруднились ответить либо не отвечали на данный вопрос в силу полной неосведомленности о ЕГЭ). Закон, по которому с 2009 года по ряду предметов ЕГЭ будет обязательным для выпускников всех российских школ, граждане воспринимают скорее неодобрительно. Однозначно его поддержали 11 %, а 54 % считают, что у выпускников должно быть право выбора: сдавать экзамены в форме ЕГЭ или по прежней системе.

Изменение принципов воспитания

Важным элементом школьной реформы как части общей трансформации российского общества стала смена установок в воспитании детей и подростков. «Мягкое» изменение заключается в том, что функция воспитания шаг за шагом вытесняется из сферы ответственности школы. В 90-е годы это шло под лозунгом «деидеологизации» и выразилось в переходе к «ценностному плюрализму». Например, были якобы устранены все ориентиры при разработке школьных учебников истории. В реальности это было средством создания «контролируемого хаоса» в сознании учащихся.

В настоящее время усиливается тенденция исключения из школьных программ предметов, целью которых является не столько обучение, сколько воспитание (точнее, воспитание чувств и обучение навыкам человеческих отношений). Вот сообщение прессы (ИТАР-ТАСС) от 17 ноября 2009 г.: «Фурсенко: труд, музыку, рисование и физкультуру могут исключить из учебного плана». В нем говорится, что «такие школьные предметы, как труд, музыка и физкультура, которые не требуют существенной умственной нагрузки, могут быть вскоре исключены из учебного плана». Как пояснил министр, эти предметы рассматриваются как «разгрузочные — там, где ребенок отдыхает», и число уроков может быть увеличено по решению регионов [19].

Какова логика: на уроках труда «ребенок отдыхает», труд «не требует существенной умственной нагрузки». О том, что труд, музыка, рисование и физкультура — ключевые предметы духовного воспитания, уже и речи нет. Министр образования об этом и помыслить не может. А ведь речь тут и не только о воспитании. Все эти предметы обучают ребенка справляться с повышенными эмоциональными нагрузками. Этим навыкам надо учить, эти способности надо тренировать. А ведь эмоциональные нагрузки и творческие усилия неразрывно связаны с умственными. Рассуждения Фурсенко — нечто небывалое в русской культуре.

Но гораздо опаснее «жесткие» изменения. Важное место в программе «смены менталитета общества через школы» заняла сексуальная революция. Разрушая отрицательное отношение к демонстративной половой распущенности и проституции, бывшее в советском обществе важным нравственным стереотипом, пресса расшатывала «культурное ядро» общества. Отвержение признанных ранее в обществе запретов — важное изменение всего жизнеустройства. Юристы и психологи писали в 1991 г.: