Россия против Наполеона: борьба за Европу, 1807-1814

В течение двух недель, прошедших с вторжения французов до прибытия Первой армии в Дриссу, большая часть подразделений Барклая отступала в стройном порядке и не несла серьезных потерь. С точки зрения верховного командования, события в основном разворачивались согласно плану. Как это всегда бывает на войне, дела выглядели не столь упорядоченно и не так легко поддавались контролю в глазах обычных офицеров и рядовых. Хотя большая часть запасов была перевезена или предана огню, часть их неминуемо попадала в руки противника, хотя отнюдь не в том объеме, чтобы удовлетворить громадные потребности людей и лошадей наполеоновской армии. Реквизиция повозок для подвижного армейского магазина армии Барклая не была проведена в срок из-за проволочек местных чиновников, особенно польских, поэтому многие из этих повозок достались Наполеону[235].

Для войск, многие недели находившихся в казармах, возникшая неожиданно необходимость движения форсированными маршами, могла быть довольно сильным потрясением. Даже гвардейцы, которым предстояло пройти гораздо более короткое расстояние, с самого начала испытывали лишения. 30 июня капитан лейб-гвардии Семеновского полка Павел Пущин сделал запись в своем дневнике о том, что они разбили лагерь и в течение одиннадцати часов двигались маршем под проливным дождем. В результате сорок гвардейцев заболели, и один умер. Дальнейшие длинные марш-броски осуществлялись в условиях сменявших друг друга ливней и периодов сильной жары. К великому негодованию Пущина трое солдат-поляков его роты дезертировали. Еще выше процент дезертиров был в уланских полках, в основном набиравшихся из поляков. Ключевой момент, однако, состоял в том, что по сравнению с огромными потерями среди людей и лошадей наполеоновской армии, имевшими место в те дни, потери с русской стороны были незначительными[236].

Из всех войск Барклая наибольшему риску в течение двух первых недель подвергались находившиеся на левом фланге: опасность заключалась в том, что наступление Наполеона могло отрезать их от остальных частей Первой армии. Крупнейший просчет российского верховного командования в первые дни войны состоял в том, что 4-му корпусу не удалось вовремя предупредить свой передовой отряд, стоявший вблизи Немана, что французы переправились через реку к северу от них. В результате 4 тыс. человек под командованием генерал-майора И.С. Дорохова оказались на волосок от поражения и едва смогли ретироваться, совершив марш-бросок в южном направлении, закончившийся воссоединением со Второй армией П.И. Багратиона.

Отряд И.С. Дорохова состоял из одного гусарского, двух казачьих и двух егерских полков, в том числе великолепного 1-го егерского полка. Офицер этого полка M.M. Петров писал в своих мемуарах, что 1-й егерский спасся только тем, что днями и ночами совершал форсированные марши, вследствие которых часть его состава погибла, а остальные были близки к тому, чтобы лишиться чувств от истощения. Петров вспоминал, что офицеры спешивались, перекладывали солдатскую поклажу на лошадей и помогали солдатам нести ружья. В первый, но далеко не в последний раз за кампании 1812–1814 гг. русская пехота проявила невиданную выносливость, не отставая на маршах от легкой кавалерии и конной артиллерии как в составе авангардов, так и арьергардов[237].

6-й корпус генерал-лейтенанта Д.С. Дохтурова был гораздо крупнее отряда И.С. Дорохова и, следовательно, имел гораздо большие шансы на успех. Тем не менее Дохтуров хорошо справился со своей задачей: он не просто вырвался из тисков Наполеона, но прорвался сквозь отряды наступавшей французской армии и воссоединился с Первой армией, не доходя до Дриссы. В числе офицеров, находившихся под командованием Дохтурова, был молодой Н.Е. Митаревский, служивший в звании подпоручика 12-й легкой артиллерийской роты. Он вспоминал, что накануне войны никому из офицеров не приходило на ум, что они будут отступать. Следуя освященной веками традиции, все ожидали наступления, чтобы встретить захватчика лицом к лицу, а когда этого не произошло, сразу же поползли слухи о неотвратимой силе наполеоновской армии.

Рота H. E. Митаревского в течение длительного времени находилась в тылу российской армии, и ее офицерам и солдатам потребовалось некоторое время, чтобы научиться выживать в условиях войны. Поначалу, когда рота лишилась транспортных повозок, они страдали от голода, но быстро научились перевозить достаточное количество еды для питания людей и лошадей, прикрепив груз к орудиям и зарядным ящикам. Хотя некоторое время в ходе двухнедельного отступления лошадям приходилось питаться травой, это не доставляло особенных хлопот, поскольку в начале кампании лошади находились в хорошей форме, а среди артиллерийского инвентаря имелись серпы для срезания высокой травы. Большая часть населения ушла в леса, но 6-й корпус без проблем добывал достаточное количество провианта в форме реквизиций и следил за тем, чтобы ничего не оставалось французам.