Россия против Наполеона: борьба за Европу, 1807-1814

Кроме того, Шварценберг справлялся со сложной задачей не самым лучшим образом. Не имело смысла собирать так много кавалерии союзников в центре, где большую ее часть было невозможно использовать, и оставлять пехоту Меско под столь слабым прикрытием. К тому же есть подозрения, что при всех трудностях, связанных с проходом через Тарандтский лес, Блюхер, предвидя приближение неминуемого сражения, предпринял бы больше усилий для того, чтобы подстегнуть своих подчиненных и преодолеть возникшие препятствия. Он точно не последовал бы примеру Шварценберга и изначально не стал бы давать войскам Кленау день для отдыха 26 августа во время прохода через лес. На следующий день, когда войска Кленау только начали выходить из леса и находились на расстоянии нескольких часов пути от поля боя, отряд Меско был уничтожен. 27 августа французы захватили 15 тыс. австрийских военнопленных. Солдатам Меско не повезло не только потому, что они оказались лицом к лицу с превосходящим противником, но и потому, что под дождем они не смогли воспользоваться своими ружьями. При всем при этом, гораздо большему числу австрийцев удалось бы бежать при условии более умелого руководства со стороны их генералов и штабных офицеров[691].

Днем 27 августа, еще до получения известий о разгроме отряда Меско, Шварценберг был полон решимости отступать обратно в Богемию. Атаки союзников по правому флангу и по центру не принесли успеха, и стало ясно, что захватить Дрезден не удастся. В этом случае было бессмысленно обрекать войска на голод, холод и болезни, оставаясь в бивуаках за пределами городской черты, в то время как солдаты Наполеона располагались в уютных квартирах внутри Дрездена. Погода стояла ужасная. Сэр Роберт Вильсон отметил в своем дневнике: «Сильный дождь и свирепый ветер. Самый худший декабрьский день в Англии ни разу не был более промозглым и дождливым». Помимо этого, однако, поступали тревожные новости о том, что Вандам переправился через Эльбу у Кёнигштайна и стал угрожать правому флангу союзников и коммуникациям Шварценберга с Богемией[692].

Когда в свое время Витгенштейн двигался по Теплицкой дороге к Дрездену, он отрядил Евгения Вюртембергского для наблюдения за переправой у Кёнигштайна. В распоряжение Вюртембергского поступила большая часть его собственного 2-го корпуса и 14-я дивизия генерал-майора Гельфрейха из 1-го корпуса. Всего сюда входило 13 тыс. человек и 26 орудий. У Вюртембергского было всего четыре эскадрона регулярной кавалерии и один небольшой казачий полк, но под его командованием находилась почти половина пехоты Витгенштейна. Тем не менее этого было явно недостаточно для выполнения стоявшей перед ним задачи. Войска Вандама включали не только его собственный 1-й корпус, состоявший из трех сильных дивизий, но также три крупных пехотных бригады и кавалерийскую дивизию из других корпусов. Около шести утра 26 августа от выставленных пикетов к Вюртембергскому поступили сведения, что французы начали переправу через Эльбу у Кёнигштайна и что взятые в плен французы утверждали, что под командованием Вандама находится около 50 тыс. человек.

Вюртембергский в срочном порядке обратился за помощью к Барклаю и Витгенштейну, но чтобы ее оказать, требовалось время. К моменту подхода французов единственным подкреплением, которое получил Вюртембергский, был переданный ему во временное пользование кирасирский полк великого князя Константина, чей армейский корпус утром 26 августа маршировал по Теплицкой дороге, чтобы принять участие в штурме Дрездена. Вместе с Лейб-кирасирским Ее Величества полком явился командир его бригады 23-летний принц Леопольд Саксен-Кобургский. Одна из сестер Леопольда была замужем за великим князем Константином, другая — супругой герцога Александра Вюртембергского, дяди Евгения, который тогда командовал русским корпусом, осаждавшим Данциг. Как и Евгений, Леопольд получил звание генерал-майора русской армии, будучи еще ребенком. Хотя в 1807 г. Леопольд служил в Пруссии, впоследствии он уволился с военной службы и вновь оказался в рядах армии лишь в период перемирия 1813 г. В последующие недели молодой принц проявил себя как способный и отважный кавалерийский командир и тем самым сделал свои первые шаги на пути к славе. Через много лет после окончания войны он стал известен на всю Европу в качестве первого бельгийского короля и по случайному стечению обстоятельств — дядей королевы Виктории.