Россия против Наполеона: борьба за Европу, 1807-1814

П.П. Пущин, служивший в лейб-гвардии Семеновского полка, во время марша на Лангр сделал в своем дневнике запись, что дороги были ужасны, свирепствовала непогода, а местное французское население было очень бедным. Поскольку Франция всегда представлялись русским офицерам вершиной европейской цивилизации, многие из них были также очень удивлены той бедностью, с которой им довелось столкнуться. В дневниках этих офицеров отражен яркий контраст между бедностью французов и тем материальным благополучием в Саксонии и Силезии, которое вызывало столь сильное восхищение у авторов дневников. Поначалу французы показались им запуганными и апатичными, так как не выказывали энтузиазма ни в защиту Наполеона, ни в поддержку Бурбонов. Вторжение огромной армии было неизбежно сопряжено с разрушениями и грабежами. Офицер лейб-гвардии Драгунского полка вспоминал, что у его солдат был безошибочный нюх, когда дело касалось поиска спрятанных сокровищ в замках, в которых они квартировали. В конечном счете полковнику Драгунского полка удалось разыскать большую часть награбленного и вернуть его владельцам. Там, где даже гвардейцы предавались грабежам, что уж говорить о казаках, а большинство казачьих офицеров были менее щепетильны, чем полковник лейб-гвардии. Очень скоро после вхождения на территорию Франции Александр I в письмах к М.И. Платову сетовал на то, что даже некоторые казачьи генералы и полковники грабили дома и фермы французов. С точки зрения Александра I, это было не только позорным, но и опасным обстоятельством, так как создавало риск возникновения народной войны, чего союзники отчаянно старались избежать[816].

Пока крупная армия К.Ф. Шварценберга, практически не встречая сопротивления, вела наступление на Лангр, гораздо меньшая по размеру Силезская армия начала гораздо более опасный поход, переправившись в среднем течении Рейна и двигаясь через основную линию обороны французов, состоявшую из крепостей и рек. Согласно инструкциям, данным Александром I Блюхеру 26 декабря, тот должен был переправиться через Рейн и пойти в наступление, чтобы соединиться с основными силами Богемской армии, однако выбор конкретной линии наступления был оставлен на усмотрение самого Блюхера. Александр I настаивал только на том, чтобы поддерживалась связь между двумя армиями с тем, чтобы они всегда могли соединиться для сражения. Блюхер был вынужден оставить почти весь армейский корпус Ланжерона для блокады крупных крепостей в Меце, Тионвилле и Люксембурге. Ведя наступление силами всего лишь армейского корпуса Остен-Сакена и небольшого отряда под командованием генерал-лейтенанта Олсуфьева, Блюхер имел в своем распоряжении едва 27 тыс. солдат. Фельдмаршал ни разу не оказывался в опасной ситуации, но так было во многом благодаря тому, что его казакам удалось перехватить ключевые депеши противника, и поэтому он был хорошо осведомлен о численности и размещении французов. Поскольку Наполеон находился в Париже и занимался мобилизацией свежих войск, а значительная часть элитных резервов полевой армии была развернута в направлении Нидерландов, Блюхер понимал, что перед ним находится лишь слабая преграда, образованная истощенными неприятельскими войсками, чья общая численность на тот момент едва ли превышала количество солдат у самого Блюхера и которые были разбиты на отдельные отряды под командованием не менее трех маршалов. Это обстоятельство придало Блюхеру мужества, и он решил оттеснить французов за Мозель, Маас и Эну прежде чем отправиться на юго-запад для соединения с Шварценбергом[817].