Россия - Швеция. История военных конфликтов. 1142-1809 годы

Была проиграна и политическая игра. Воцарение Елизаветы, как оказалось, не принесло никаких изменений. Непонятные надежды на то, что осуществятся бредовые мечты шведских политиков-"шляп" по вопросу мгновенных территориальных уступок со стороны России и возврат земель, захваченных в Северную войну Петром Великим, рухнули практически в одночасье. Россия и не собиралась даже это обсуждать. Тем не менее наступило перемирие.

Глава 4. ВТОРОЙ ГОД ВОЙНЫ

Опять политика…

С воцарением Елизаветы Петровны, казалось, наступили благоприятные времена и для Швеции и для Франции, наивно полагавших, что это повлечет за собой резкое изменение курса русской внешней политики и соответственно завершение войны в Финляндии, с приобретением последней потерянных территорий.

Но Елизавета оттягивала принятие окончательного решения, которого ждали от нее и Франция и Швеция, ссылаясь на необходимость формирования нового кабинета министров. Вместе с тем шведская сторона была извещена о перемирии до марта 1742 года.

Предчувствуя, что бездействие и отговорки русского двора ничего хорошего не сулят, обе стороны попытались активизировать свои попытки повлиять на Императрицу.

Французы действовали и через посланника в Стамбуле, в надежде подтолкнуть Турцию к новой войне с Россией, и через посланника в России — Шетарди, обращаясь непосредственно к Елизавете Петровне, предлагая свое посредничество в заключение мира со Швецией, но на шведских условиях.

Шведская сторона действовала более прямолинейно и уже в декабре 1741 года требовала от Левенгаупта продолжения похода на Петербург, совершенно не учитывая ни то состояние, в котором находились его войска, и ни принимая никаких мер к его усилению. Пока что за все отвечала Финляндия. Все что можно было взять для ратных нужд, бралось за счет финнов. Не хватало рабочего скота — впрягали финских крестьян. Таявшие от голода и болезней ряды полков, также пополнялись за счет финских ополченцев. Разорение страны не поддавалось описанию. На десятки миль, от русской границы, все было опустошено, или сожжено и разграблено, как по приказу шведского военного командования — чтобы пополнить свою армию и не дать захватить противнику, так и непрерывными набегами русской иррегулярной кавалерии — казаками, гусарами, калмыками.

Несмотря на поступавшие приказы из Стокгольма Левенгаупт нечего предпринять не мог, да и не очень-то к этому стремился. Объективно, армия потеряла около половины своего состава, не принимая участия ни в каких серьезных столкновениях с противником. Усилилось роптание среди финских полков, наблюдавших все, что происходило с их Родиной. Возрастало недоверие к шведским офицерам, и в первую очередь к Будденброку, который, по их мнению, якобы позволил русским разгромить Врангеля под Вильманстрандом, специально задержавшись в деревне Курвила, имея какие-то договоренности с противником. За что даже был прозван "курвильским бароном" (Kurvilan Herra). Да и сами шведские офицеры уже открыто выражали недовольство и Левенгауптом и самим королем, и даже дерзко поднимали тосты за Карла XII, так они называли Принца Голштейнского Карла Петра Ульриха — приходившегося внуком и Петру Великому и Карлу XII, а правящей русской Императрице Елизавете родным племянником.

С другой стороны Левенгаупта успокаивали послания из Петербурга от французского посланника Шетарди, внушавшего ему, что мирные переговоры с Россией близки к завершению.

Потому, непонятно на что надеющийся Левенгаупт посылал донесения в Стокгольм о том, что армия находиться в хорошем состоянии, а весной, с прибытием флота и подкреплений из Швеции, он предполагает успешно продолжить войну.

Кстати, Шетарди получил таки выговор от своего правительства за проявленную самодеятельность. Министр иностранных дел Франции Ж. Амелот писал Шетарди, что он "очень изумлен тем, … что Вы решились писать гр. Левенгаупту о прекращении военных действий, … что Вы хотели взять на свою ответственность все последствия этого".

Франция еще раз подтверждала шведскому королю свою союзническую позицию, а Шетарди было приказано объявить русской Императрице требования французской стороны по вопросу территориальных уступок Швеции.

В начале января 1742 года Шетарди действительно представил Императрице Елизавете условия Франции, которые были вежливо, но твердо отклонены, как "противные ее славе и чести". Елизавета ответствовала: "Пусть сам король (имеется в виду Франции) будет судьей: что скажет народ, увидев, что иностранная принцесса (Анна Леопольдовна), мало заботившаяся о пользе России и ставшая случайно правительницей, предпочла, однако, войну постыдным уступкам хоть чего-нибудь. Тем более дочь Петра не может для прекращения той же самой войны согласиться на условия, противоречащие благу России, славе ее отца и всему, что было куплено ценой крови его и ее подданных".

Попытки Франции втянуть в военный конфликт Оттоманскую Порту, также не удались. Турции было сейчас не до России — на ее границах стояла армия персидского шаха Надира.