Россия: страна негасимого света

Октябрьская социалистическая революция. Великая, вселенская, баснословная, красная, плодоносящая. Сто лет её огонь согревает остывающий мир. Сто лет её огненное соцветие пылает в умах, в науках, в людских свершениях, в восстаниях угнетённых народов, в поэмах и симфониях ясновидцев.

Какое количество трусов и пошляков мы видим в дни революционного юбилея! Словно жирные скользкие червячки, они выползли из гнилой трухи сегодняшнего тухлого мира. Клевещут на красный Октябрь. Брызгают на него капельками липкого яда. Стремятся источить саму память о нём. Они смехотворны и жалки. Революция была всегда — от сотворения мира. Мир сотворён божественным революционным порывом, благодаря которому Господь Бог вырвал из своей загадочной сердцевины всё огромное многообразие вселенной с её звёздами, героями, цветами, законами физики и божественными законами души.

Создавая мир, Бог внёс в него мечту — мечту о богоподобном бытии, о совершенстве, единой симфонии, где нет места насилию, лжи, себялюбию, где нет смерти, а есть любовь, красота и бессмертие. Эту мечту несёт человечество через всю свою историю. Эта мечта и движет историей. Она проталкивает человечество сквозь беды, распад, уныние. Мечта сияет и манит к себе народы. Манит всех людей — и тех, что, облачённые в звериные шкуры, жили в пещерах и рисовали на каменных стенах свои магические образы. И тех, кто брал в руки кисть и рисовал «Купание красного коня», водружал над рейхстагом красное знамя Победы, возносился в космическом корабле на красную орбиту вселенной.

Россия — страна революции. Русский народ — революционер и подвижник. Революционерами были бунтующие стрельцы, Пугачёв и Разин, декабристы и народовольцы. Революция дышала в трактатах и песнях, вся русская классическая литература была предчувствием революции, была псалмом, в котором дышала мечта.

Пушкин пел о звезде пленительного счастья. Лермонтов провидел «год, России чёрный год, когда царей корона упадёт». Достоевский знал, что революция неизбежна, и в ужасе писал своих «Бесов». Толстой был «зеркалом русской революции». Весь Серебряный век вымаливал у Господа революцию.

Гумилёв говорил о себе: «Я — угрюмый и упрямый зодчий храма, восстающего во мгле. Я возревновал о славе Отчей, как на небесах, и на земле». Он предвидел время, когда «Млечный Путь расцветёт нежданно садом ослепительных планет».

И вот она — грозная и прекрасная — свершилась, в хлынувшем народном потоке загудела и засверкала. Это великое искусство русского авангарда: Петров-Водкин и Платонов, Есенин и Хлебников, архитектор Мельников и скульптор Цаплин, «Музыка сфер» Прокофьева. Революция — это «весна человечества, рождённая в трудах и бою», так славил её Маяковский.

Может показаться, что в 1991 году красные духи революции были изгнаны из русской судьбы. Нетопыри и злые волшебники разрушили красное царство. Зарубили топорами Красного коня. Залили своей чёрной спермой алые святыни революции. Но всё это мнимо! Новое государство Российское возникло из праха и несёт в себе багряные гроздья революции. Нынешнее государство Российское — это революция, победившая смерть. Это гнездо, в котором красная птица мировой революции снесла своё огненное яйцо.

Бессовестные богачи, которые изгрызают обманутый, изнурённый народ. Воры и стяжатели, засевшие в министерствах и вельможных палатах. Бессовестные трутни и бездари, обрекающие народ на угрюмые труды и безысходную бедность. Мытари и банкиры, остановившие ход русской истории, отказавшие современной России в развитии…

Вслушаемся в гулы родной истории, отринем мишуру лживых клеветнических сериалов, тошнотворные программы Малахова и бесстыдные танцы Собчак. Их всех сдует ветер русской мечты. Революция неизбежна — сверху или снизу. Или из кремлёвских башен, над которыми пламенеют рубиновые звёзды. Или из подворотен Красной Пресни, где ещё гремят давнишние баррикады и лязгают затворы трёхлинеек.

Донбасс. Его грандиозное восстание — это первый акт революции, отрицающий тьму 1991 года, срывающий кляп, наброшенный на русские уста.

В Институте мозга в Москве мозг Ленина рассечён учёными на тридцать тысяч тончайших пластин, и каждая хранится в потаённом сейфе. Найдётся великий учёный, светлоокий маг, отыщется дивный поэт и подвижник, который проникнет в сумерки сейфов, извлечёт бесценные срезы, сложит их воедино. И вновь запылает ленинский мозг. И в нём, как в первый день творенья, полыхнёт взрыв революции, увлечёт Россию туда, в бесконечную прекрасную даль, где сияет бессмертная русская мечта — мечта о небесном царстве, граница которого начинается сразу там, где кончается граница России.

В Кремле разбилось голубое блюдце,
И с колокольни колокол упал.
Зажглись над Русью люстры революций,
И начался кромешный русский бал.

Я — красноармеец [101]