Россия: страна негасимого света

Губернатор Брянщины Александр Васильевич Богомаз. Славная фамилия, ведущая начало от тех, кто писал иконы, ставил их в брянских храмах. Богомаз — из этих людей. Он человек земли, одержим землёй. И у него ключевое слово — технология. Он пришёл в губернаторы не из чиновников, Он — от брянской сохи. Это он в своё время собрал вокруг себя крепких брянских мужиков и, начиная с нуля, имея в кармане жалкие копейки, создал это аграрное царство. Теперь, получив пост губернатора, он стремится втянуть в русло развития всю губернию, будь то село или завод, кондитерская фабрика или библиотека.

Богомазы были духовные и трудолюбивые люди. Расписать церковь или наполнить иконостас иконами — это нелёгкая, рассчитанная на годы работа, которую начинали помолившись, прося благословение Божье. Получая это благословение, создавали изумительные фрески, покрывали доски неповторимыми ликами.

Любить народ и бояться Бога — вот глубинная заповедь. Пусть ею руководствуются сегодняшние губернские лидеры. Пусть будут они плоть от плоти народной. Пусть желают своему народу счастья и благоденствия. Пусть стремятся превратить свои губернии в лучшие земли России. И тогда у них будет успех. Такими мечтателями являются калужский губернатор Анатолий Артамонов и белгородский губернатор Евгений Савченко. Таким губернатором является Александр Богомаз. Благодаря их трудам будут опровергнуты унылые кликушеские предсказания либеральных паникёров. Новая реальность России — это сто центнеров зерновых с гектара, это люди, очнувшиеся ото сна, начинающие новое освоение гигантских русских земель в двенадцати часовых поясах.

Брянская мечта — это не просто урожаи, могучие трактора и комбайны. Здесь возвращается полям урожайность, а людям пассионарность. Русские — пассионарный народ. Иначе бы мы не выиграли войны и не улетели в космос. Арктика и Дальний Восток сегодня, как и ранее, манят к себе русских романтиков, землепроходцев, «героев длинной воли». Это обетованные земли, в которых русскому человеку чудились райские смыслы, чертоги справедливости и благодати. И они шли и идут на мерцание Полярной звезды, на туманные всплески великих океанов в поисках не хлеба насущного, а высших духовных откровений.

Брянская земля, которая многим казалась безнадёжно потерянной, бывшая до недавнего времени едва ли не чёрной дырой, брянская земля — обетованная. Её нужно увидеть, узнать, какая она восхитительная и несравненная. Прекрасны эти реки, на которых селились древние славяне. Восхитительны леса, в которых в годы войны бушевало партизанское восстание. Как белоснежны и божественны церкви и монастыри, соединяющие небо и землю таинственным световодом!

На Брянщине родился Пересвет, на копье которого сверкает русская победа. Здесь родился великий Тютчев — этот праведник русской поэзии. Прикоснуться душой к земле, поцеловать её, уверовать в неё как в единственную, ненаглядную — и она, обретённая тобой, станет обетованной землёй.

Двигаюсь по Брянщине, поглаживаю ладонью стальные корпуса ракетовозов, погружаю руку в горы прохладного душистого зерна, слушаю хор крепких голосистых певцов, которые поют любимую на Брянщине песню «Россию строят мужики». Мужики, какие вы славные и могучие! Дай вам Бог строить нашу Россию!

Торжок бесподобный [47]

Восхитителен русский город Торжок, что под Тверью. Голубые снега и янтарное солнце. Нарядные милые дома вдоль улиц среди белоснежных сугробов. Тёмная, незастывшая Тверца, что течёт через город в белых своих берегах. И церкви, монастыри, обители… Одни — ещё обветшалые, разорённые, другие — в строительных лесах, третьи сверкают златом. Кое-где — остатки старых купеческих лабазов, купеческих домов — ладных, на каменных подклетях. Люд, живущий в Торжке, расторопен, деловит, прижимист, знает цену и копейке, и добротному изделию. И как славно пожить среди этой русской тишины и чистоты, среди таинственных воспоминаний о минувшем, которые посетят тебя у монастырской стены, у ампирного особняка или у резных деревянных наличников!

Но Торжок — не музей, не хранитель старинного уклада, о котором так восхитительно, с русским восторгом писали и Бунин, и Тургенев, и Чехов. За Торжком, за городом, где начинается чистое поле, день и ночь рокочут вертолёты, кружат в синем студёном небе. Пятнистые, знакомые каждому Ми-8, способные переносить десантные группы. Хищные, стремительные Ми-24, громящие своим огнём на поле боя танки. И новейшие «Аллигаторы», виртуозные и грозные.