Россия теряет Арктику?

Приложение 24 Российско-норвежский «договор о разграничении морских пространств в Баренцевом море и Северном Ледовитом океане» 2010 г. и границы полярных владений СССР историко-правовой анализ от 6 декабря 2010 г.

Анализ текста подписанного в Мурманске 15 сентября 2010 г. «Договора о разграничении морских пространств и сотрудничестве в Баренцевом море и Северном Ледовитом океане», получившего неофициальное название «Договор Лаврова — Стере» (далее — Договор о разграничении или Договор 2010 г.), дает веские основания говорить о его ущербности и невыгодности для РФ.

В этой связи, обозначим, прежде всего, очевидные негативные экономические, международно-правовые и политические последствия, которые договор будет иметь для национальных интересов РФ в западно-арктической зоне Северного ледовитого океана — ставшего в последние годы ареной жесткого соперничества за право распоряжаться огромными минеральными и животными ресурсами региона — уделяя особое внимание полярным владениям России.

1. Договор о разграничении противоречит Договору о Шпицбергене 1920 г. (который в нем даже не упомянут) о свободе хозяйственной деятельности на островах и морского промысла в акватории архипелага, поскольку формально передает его под юрисдикцию Норвегии, как лежащий к западу от линии российско-норвежского разграничения морских пространств 2010 г.

Договор о Шпицбергене (в котором по состоянию на 2010 г. участвует 41 государство, включая Норвегию, РФ, США, Данию, Исландию, Швецию, Великобританию и Японию), передал архипелаг под суверенитет Норвегии с серьезными ограничениями (т. н. «международно-правовой сервитут»), предоставив государствам-участникам договора право свободно заниматься хозяйственной и рыбопромысловой деятельностью, как на самих островах, так и в морской акватории («территориальных водах местностей Шпицбергена» по терминологии Договора 1920 г.) архипелага (74–81° с. ш. — 10–35° в. д.), без получения какого-либо разрешения от Норвегии.

Следовательно, ни Норвегия, ни другое государство-участник Договора 1920 г. не имеют своего «территориального моря» вокруг Шпицбергена.

В Договоре 2010 г. этот обозначенный в Договоре о Шпицбергене специальный морской район отсутствует.

Эти условия не могут быть изменены двусторонним соглашением сторон, каковым является Договор о разграничении 2010 г.

Не имеет Норвегия также права на установление вокруг архипелага своей 200-мильной исключительной экономической (рыболовной, рыбоохранной) зоны и своего континентального шельфа.

Тем не менее, в июле 1977 г. норвежское правительство в одностороннем порядке ввело там свою 200-мильную рыбоохранную зону, что не признавалось Советским Союзом и не признается РФ, равно, как и другими участниками Договора 1920 г.

Договор о разграничении серьезно размывает эту законную позицию нашей страны.

2. Договор 2010 г. нарушает статус существующей и получившей международно-правовое (и договорное, и картографическое) признание западной границы Полярных владений СССР (далее — ГПВ), установленной Постановлением Президиума ЦИК СССР в 1926 г., поскольку «сдвигает» на 60–70 миль на восток линию прохождения этой границы, не предполагая получения соответствующей компенсации с норвежской стороны (теряется морской промысловый район площадью более 50 тыс. кв. км, лежащий между новой договорной линией разграничения и границей Полярных владений Российской Федерации).

Кроме этого, Договор 2010 г. наносит прямой ущерб нашим государственным интересам в будущем.

В соответствие с Постановлением ЦИК 1926 г. в существующих границах полярного сектора России все земли — как открытые, так и могущие быть открытыми в будущем — принадлежат России. Поэтому, если, к примеру, в результате естественных тектонических процессов в пределах этого сектора возникнет новый остров — он автоматически становится собственностью нашей страны.

В соответствии с Договором 2010 г. применительно к сектору наших Полярных владений, отходящему к Норвегии, мы теряем это право.

Ссылки на Конвенцию ООН по морскому праву 1982 г. для обоснования утраты силы Постановления 1926 г. — настойчиво проводимые в настоящее время заинтересованными сторонами — являются некорректными и неправомерными, поскольку Конвенция не содержит каких-либо положений относительно отмены исторически сложившихся норм или, тем более, изменения границ, особенно в таком специфически-правовом районе, как Арктика.