Россия – Турция: 500 лет беспокойного соседства

С другой стороны, рамки соперничества в конце XX века были достаточно жесткими, если учитывать тот бум торгово-экономических отношений, который наблюдался между двумя странами после распада Советского Союза и начала либерализации экономик государств, вновь образованных на его месте, включая и Российскую Федерацию. Впрочем, качественный поворот в сознании многих скептиков, как российских, так и турецких, произошел в декабре 2004 года, когда президент Российской Федерации Владимир Путин прибыл с официальным визитом в Анкару и впервые встретился с Реджепом Тайипом Эрдоганом, буквально за год до этого ставшим премьер-министром, – деятельным и амбициозным лидером происламской Партии справедливости и развития (ПСР). Потом они встречались еще не раз, и нередко обозреватели говорили о «прорывном характере» тех или иных переговоров, но все же в них был уже элемент рутинности, свойственной всем зрелым, устоявшимся отношениям. Однако в 2004 году никому и в голову не могло прийти, что от торгово-экономических отношений две страны со временем смогут перейти на уровень стратегических отношений, которые потом стали именовать стратегическим и многоплановым партнерством. И это между Россией и государством – членом Североатлантического альянса, при том, что безудержное расширение НАТО на Восток вызывает в России постоянную обеспокоенность!

Декабрьская встреча 2004 года в Анкаре, безусловно, стала поворотной. Главная и ключевая характеристика, которую президент России Владимир Путин позволил себе дать Эрдогану после нее, заключалась в том, что тот «не подведет» и ему «можно верить». И Эрдогану в Кремле верили все эти годы настолько, что турецким политикам и бизнесменам в России постепенно стали открыты все двери. Для них был создан режим максимального благоприятствования. Сближение было настолько тесным, что для турок был отменен визовый режим, а поездки на уик-энд друг к другу перестали восприниматься в качестве выездов за границу. Дети в российских школах на вопрос учителя, где находится Анталия, могли, не задумываясь, выпалить: «Где-то на море, на юге России».

Но утром вторника 24 ноября 2015 года в районе сирийско-турецкой границы турецкий истребитель «F-16» ракетой «воздух – воздух» сбил фронтовой бомбардировщик «Су-24», входивший в российскую авиационную группу в Сирии и возвращавшийся после выполнения задания на базу Хмеймим. В реальность произошедшего не все могли поверить даже в самой Турции. Обе стороны немедленно перешли в режим «вспомнить все».

Турция вспоминает о своей военной блоковой принадлежности и созывает срочное совещание в штаб-квартире НАТО в Брюсселе, на котором главной темой повестки дня выносится вопрос о коллективном обеспечении безопасности Турции на случай российской «агрессии» или «удара возмездия».

Российский президент, до той поры придававший большое значение личному контакту с «заслуживающим доверия» Эрдоганом вплоть до персонификации в его лице Турции и российско-турецких отношений, возможно, впервые в своей политической карьере приподнял непроницаемую маску. Нельзя сказать, что Путин, охарактеризовавший шаг Турции как «предательство» и «удар ножом в спину», утратил свое фирменное самообладание, однако антитурецкая пропаганда в отечественных СМИ достигла невиданного градуса, редко встречающегося в международной практике. Риторика, которая не всегда подходила даже для внутриполитического употребления, где рамки принятого все же несколько шире, моментально была возведена в разряд нормы. Это была своего рода вербальная «вендетта», одобренная российским руководством. Можно даже сказать, что в ней иногда угадывалась прямая речь Путина, обращенная к Турции, полная гнева и разочарования.

Ведь какими бы глубокими ни были противоречия последних лет между Российской Федерацией и Турецкой Республикой, в частности, отличающиеся взгляды сторон на события так называемой «арабской весны» и в особенности противоположные позиции, занятые ими в ходе конфликта в Сирии, накопленный багаж торгово-экономического сотрудничества смотрелся в качестве надежного стоп-крана на случай любого политического недопонимания. Во всяком случае, до ноября 2015 года он несколько раз срабатывал, неизменно демонстрируя свою эффективность.

Так случилось в ходе пятидневной войны России с Грузией в августе 2008 года, по которой турецкое руководство заняло достаточно сбалансированную позицию. Не присоединилась Турция и к западным антироссийским санкциям, принятым после возвращения Крыма в состав России в марте 2014 года.