Россия уголовная. От "воров в законе" до "отморозков"

"Быстро давай ключи от машины и сваливай!" - пронзительно крикнул один из них. Сафронов выскочил с криком: "Гады, вы что делаете?" Он ухватил одного из нападавших за руку, сорвав браслет с часами. "А ну, отдавай часы!" Неожиданно прогремел выстрел. Но боли Игорь не почувствовал, видно, бандит промахнулся. Стрелял старший, а младший Суслов несколько раз наотмашь ударил Сафронова по голове. Сознание помутилось: парни избивали беспощадно и жестоко. Игоря потащили к багажнику, стали заталкивать внутрь, а когда он пытался сопротивляться, били острием лопаты по ногам. Он пытался звать на помощь, обещал отомстить, наказать негодяев, а они открыли багажник и налили внутрь, прямо на него, слитый из бака бензин.

"Молчи, сука, а то сейчас подожжем!" Его подругу связали, оставив на переднем сиденье в салоне автомобиля. После безуспешных попыток завести машину и уехать на ней братья решили облить машину бензином.

Во время следственного эксперимента следователь никак не мог уяснить последовательность событий. Вернее, переспрашивая Алексея Суслова, пытался понять логику его поступков, совершенно неизъяснимую с точки зрения нормальных людей.

- Вы слили бензин из машины, что сделали дальше?

- Я вылил его в багажник.

- На Сафронова?

- Да.

- Зачем?

- Хотел его напугать, чтобы он молчал и не кричал.

Бензин налили и в салон, где сидела связанная Павлова, протянули струйку по капоту, крыше автомобиля - к багажнику.

Потом Алексей рассказал, как достал из кармана зажигалку и передал Павлу. Тот поднес огонек и отскочил. Гулко вспыхнуло пламя, из закупоренной машины раздались страшные крики. Не оглядываясь на зарево, преступники рванули в черноту леса. Негодяи не видели, как из багажника вырвался пылающий, будто факел, человек и крича стал метаться по траве. Потом рванул бензобак.

Игорь Сафронов вышел на постовых милиционеров, которые отправили его в больницу. На него было жутко смотреть - обмотанная бинтами человеческая кукла с черными гноящимися ранами на ногах и лоскутами слезающей кожи. Он смог дать показания. Натуженным сиплым голосом рассказывал: "Таня кричала мне: "Игоречек, ты не связывайся с ними, не говори ничего, они тебя убьют!" Потом мы слышали, как они между собой говорили, что нас надо обязательно убить..."

Старшего Суслова задержали через несколько дней. Сафронов опознал его.

В страшных мучениях Игорь прожил еще месяц. Он получил термические ожоги лица, туловища, рук и ног I - IV степеней, верхних дыхательных путей, тяжелые раны на голове

ИЗ ЗАКЛЮЧЕНИЯ СУДЕБНО-МЕДИЦИНСКОЙ ЭКСПЕРТИЗЫ

"Термические ожоги привели к развитию ожоговой болезни, течение которой осложнилось тромбозом легочной артерии и ее крупных ветвей, что и явилось непосредственной причиной смерти".

Живьем сгорела в автомобиле Таня Павлова. Судебно-медицинская экспертиза установила, что смерть ее наступила от термических ожогов 100% поверхности тела, с последующим обугливанием трупа. Возможно, мучилась она недолго. Пламя быстро и массивно воздействовало на дыхательные пути, что "сопровождалось резким спазмом голосовой щели..."

Алексея Суслова, 1971 года рождения, признали вменяемым и не нуждающимся в применении мер медицинского воздействия. Суд приговорил его к смертной казни. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда России оставила этот приговор без изменений.

Младший брат больше года скрывался в Москве, где его и задержали. Молодого преступника пожалели: дали 15 лет.

ЦЫГАНСКОЕ ЗОЛОТО

В криминальных историях, связанных с лицами цыганской национальности, сложился определенный стереотип: считается, что эти люди чуть ли не поголовно не в ладах с законом. Но в этом случае жертвой тяжкого преступления стала зажиточная цыганская семья. В истории этой переплелись добродетель, деньги и подлость.

Впервые Дима Чаевский узнал, что закон - это кулак, а справедливость - насмешка сильного, именно в армии. Призвался он из города Молодечно Минской области в Вооруженные Силы ставшей тогда независимой Беларуси. Служить отправили в учебную часть в Слониме. И при Советской Армии эта "учебка" славилась жесточайшей дисциплиной, доходящей до абсурда. Во времена перестройки, гласности и суверенитетов дисциплина рухнула, ее заменила держимордовская дедовщина. Салаге Чаевскому пришлось туго, деды чуть ли не ежедневно избивали его, требуя выполнения малейших прихотей. Родное белорусское небо показалось с овчинку.

Может, именно тогда ему исподволь вдолбили, что миром правит беспредел, а надежда - удача сильного. Ему повезло: случился приступ аппендицита. После операции Чаевскому дали отпуск. Он решил не возвращаться в часть, пришел в военкомат, пожаловался на неуставные взаимоотношения. Его поняли и вернули в часть. Командир роты посадил солдатика на губу. Возможно, он оценивал свои действия с точки зрения полковых правил, руководствуясь уставом. Но на гарнизонной гауптвахте для беглецов держали "ежовые рукавицы". И как только кончился невыносимый десятисуточный срок, Чаевский решил уже не расставаться со свободой и лесами ушел на ближайшую станцию электрички. Благо его пока не ловили.