Россия, умытая кровью. Самая страшная русская трагедия

На том переговоры и закончились. Большевистские газеты ликовали, поздравляя Троцкого с тем, как он лихо «отбрил» злых империалистов. 14 февраля ВЦИК единогласно одобрил поведение советской делегации.

Между прочим, у немцев положение тоже архисложное. Нанести мощный удар? Захватить Петроград и Москву, повесить собственных агентов за вероломство? У генерала Гофмана откровенно чешутся руки. У кайзера, похоже, тоже… Но свергать большевиков крайне опасно: может подняться народ, к власти может прийти новое правительство — национальное. Оно начнет настоящую войну, народ его поддержит… а вести войну на два фронта Германия никак не в состоянии.

На совещании у кайзера 13 февраля Кюльман предлагает не реагировать на болтовню Троцкого и просто перебросить войска на запад. Рейхсканцлер Гертлинг опасается, что, если не заключить мир, вспыхнут демонстрации и забастовки. А начальник штаба фон Людендорф настаивает «закончить войну по-военному». Ведь если «терпеть выходки кучки безоружных анархистов», то и страны Антанты могут подумать — у Германии больше нет сил…

Но и фон Людендорф в своих мемуарах писал: мол, о «широкой операции не могло идти и речи». Германия могла позволить себе только «короткий и резкий удар». На другое просто сил не было.

По условиям перемирия военные действия могли начаться только через семь дней после его разрыва. Немцы честнейшим образом выполнили условия, но и лишнего часа не ждали. 16 февраля генерал Гофман сообщил советскому представителю, что Германия возобновляет состояние войны с 18 февраля с 12 часов.

Приятное путешествие немецкой армии на восток

Немцы наносят удар, но не для полного сокрушения врага. Они скорее запугивают его, и только. Сделать это крайне легко: немцам некому сопротивляться. Деморализованные и дезорганизованные толпы, перебившие своих офицеров, разложившиеся и пьяные, откатываются без боя.

Красная гвардия? Это анархические толпы дезертиров и люмпенов, они опасны только для гимназисток и юнкеров. Они драпают, только заслышав о приближении неприятеля.

Балтийские матросы? Они тоже драпали до Гатчины, натурально драпали, теряя по дороге винтовки и пулеметы. В Гатчине они захватили железнодорожные составы и остановились только… под Самарой. Эту замечательную историю первым поведал российскому читателю В. Суворов. Но и он не уточнил, почему Дыбенко драпал так далеко… А причина проста — большевички-то думали, немцы собираются брать Петроград. Немцы сильно не любили предателей, алкоголиков и бандюганов. Время военное — их быстро расстреливали. Вот Дыбенко и перетрусил выше крыши.

Немцы же двигались, даже не разворачивая боевых порядков. Ехали на поездах с пением бравурных песен под гармошку и занимали станцию за станцией. Основные контингенты войск уже были на Западном фронте. Этим немногочисленным, порядка 20 тысяч человек, немецким солдатам повезло — остальные харкали кровью по окопам, а эти ехали себе в теплых вагонах, выходили в весеннюю тишь на благодатный морозец…

Сопротивления не было. Если немцы стреляли — то в воздух, салют делали. Так и были взяты Нарва и Псков. Немецкая армия остановилась на заранее оговоренных рубежах, генералам было строжайше запрещено двигаться дальше. Ведь немцы вовсе не собирались захватывать Россию и тратить время и силы на управление захваченной страной. Они хотели оставить у власти в России своих платных агентов.

Был ли сговор?

А в Петрограде их агенты мечутся: они ведь не уверены в намерениях своих хозяев… За такие штучки, как призыв убить кайзера и поднять революцию, в военное время вешают.

ЦК большевиков раскололся: одни хотят принять немецкие условия, но только после их наступления. Пусть Россия лишится части территории, «зато» рабочие всех стран поймут, что немцы — империалисты, а коммунисты — хорошие.

Другие за то, чтобы немедленно соглашаться на подписание мирного договора.

Ленин мечется между этими позициями… Вечером 18 февраля (а немцы все едут и едут) ЦК наконец решает: подписывать договор! Теперь необходимо согласие партнеров по правительству, левых эсеров. Их ЦК заседает совместно с большевицким уже ночью и под утро решает — нет, договора не подписывать!

Но Ленин, оказалось, опередил всех — еще до конца заседания он, как глава правительства, сообщил немцам по радио: большевики принимают их условия мира.

Генерал Гофман действовал грамотно: объяснил Ленину, что болтовня по радио — дело очень уж безответственное. Ленин должен представить письменный документ, с его личной подписью и печатью, и доставить это письмо коменданту города Двинска (а немцы все едут и едут).

Некоторые историки считают, что тут вообще был лихой сговор большевиков и немцев… И тех и других больше всего устраивал именно такой вариант: чтобы немцы как бы наступали и у большевиков «не было другого выхода, как подписать договор». Ну, и разыграли комедию.