Россия. Уроки прошлого, вызовы настоящего

Всё это было еще впереди, а тогда в 1939 году польские власти, заигравшись с Гитлером, принесли ему в жертву свой народ. Легко овладев Чехословакией и ее высокоразвитой промышленностью, фашистская Германия нацелился на следующую жертву — Польшу. И здесь снова сработали мины замедленного действия, заложенные в Версальском договоре. Как в случае с Австрией и Чехословакией в германских СМИ была начата пропагандистская кампания, направленная на возвращение земель, переданных Польше. На этот раз позиция Берлина вызвала волну возмущения в британском обществе. Под его давлением премьер Чемберлен вынужден был действовать. 31 марта 1939 года он, выступая в палате общин, заявил, что правительство взяло на себя гарантию независимости Польши. Однако юридического оформления это обязательство так и не получило.

В обществе нарастало возмущение подобному потаканию фашистам, и британские политики вынуждены были затеять грязные игры вокруг Польши. Непредсказуемость и всё возрастающая агрессивность Гитлера вызывала у них, как и у дрессировщика, опасение, что взбесившийся зверь может наброситься на хозяина, они лихорадочно искали выход. В их представлении натравить друг на друга два тоталитарных режима Гитлера и Сталина являлось наилучшим способом разрешить проблему и одновременно покончить с угрозой коммунизма в Европе. На пути к этой цели они готовы были пожертвовать Польшей и затеяли омерзительную, грязную игру.

Грязные игры

Во второй половине апреля 1939 года британское правительство подбросило советскому руководству затравку — проект декларации, который якобы определял бы меры обеспечения мира и европейской безопасности. Одно из ее положений гласило:

«В случае акта агрессии против какого-либо европейского соседа Советского Союза, который бы оказывал сопротивление можно будет рассчитывать на помощь Советского правительства, если она будет желательна, каковая помощь будет оказана путем, который будет найден более удобным»[44].

При этом британская сторона не брала на себя каких-либо встречных обязательств, и, видимо, не намеривалась. 28 марта 1939 года министр иностранных дел Великобритании Э. Галифакс через своего посла в Вашингтоне конфиденциально информировал госдеп США об истинной позиции британского правительства на предстоящих переговорах с Советским Союзом. Она сводилась к тому, что «Англия, приступая к переговорам с СССР, не намерена устанавливать с ним действительное сотрудничество»[45].

Что касается позиции правительства Польши, вокруг которой ломалось столько копий, то она нашла отражение в телеграмме ее министра иностранных дел Ю. Бека, адресованной 14 мая 1939 года послу в Лондоне Э. Рачинскому. В частности, он ориентировал его на то, что «наша позиция по вопросу об англо-французских-советских переговорах не может быть ни отрицательной, ни положительной, поскольку в этих переговорах мы участия не принимаем…Мы, по-прежнему, придерживаемся той точки зрения, что договор о взаимной польско-советской помощи ускорил бы конфликт»[46].

В Москве не знали об этой закулисной политической кухне и оперативно отреагировали на предложения Лондона и Парижа. В течение апреля-мая 1939 года по дипломатической линии между Советским Союзом, Великобританией и Францией шел обмен проектами будущего трехстороннего соглашения. Но дальше слов дело не шло, и тогда 23 июля советское руководство сделало практический шаг — предложило организовать в Москве переговоры военных миссий, которые оценили бы угрозы в Европе и на этой основе определи ли бы меры по ее уменьшению.

Несмотря на то, что ситуация вокруг Польши обострялась с каждым днем, Британия и Франция прислали своих представителей только 11 августа. Примечательно, что руководители делегаций адмирал Р. Дракс, до этого призывавший к войне с СССР, и генерал Ж. Думенк не были уполномочены подписывать каких-либо документов. Перед отъездом в Москву Ж. Думенк был ознакомлен с директивой Генштаба Франции. В ней предписывалось:

«….Не в наших интересах, чтобы он (Советский Союз. — Авт.) оставался вне конфликта, сохраняя нетронутыми свои силы»[47].

Документ был обнаружен советскими представителями среди трофейных материалов германского министерства иностранных дел.