Россия в 1839 году

…Петербург создавали люди богатые… — К аналогичному выводу прежде Кюстина пришел Г.-Т. Фабер: «Повсюду заметно, что в Петербурге все клонится к удовлетворению нужд одного-единственного класса — класса богачей. Это совершенно естественно: в северной столице раньше других обосновались люди с большими состояниями, родовитые помещики, придворные. Первыми поселились в Петербурге помещики и их крепостные. Однако поскольку последних в расчет не брали, для них в городе ничего не строили» (Фабер Г.-Т. Безделки…//Новое литературное обозрение. 1993 № 4. С. 358).

191

Борьба — это школа Провидения. — Примечание Кюстина к изданию 1854 г. «Это следует отнести к полудиким народам, которые России, кажется, призвана включить в свою политическую сферу, дабы привить им зачатки цивилизации».

192

…было бы весьма предусмотрительно… поставлять русским топливо… Тогда бы северяне меньше жалели о солнце. — Намек на опасность завоевательных войн, которые Россия начнет вести, повинуясь извечной тяге северных народов на юг.

193

…составляют едва треть от общего населения города. — Цифры, возможно, восходящие к Шницлеру, который, со ссылкой на русские газеты, пишет, что в 1828 г. в Петербурге проживало всего 422 166 душ, из них 297 445 мужчин, а в 1833 г. — соответственно 445 135 и 291 290 (Schnitzler. P. 284). Еще ближе к утверждению Кюстина те цифры, которые приведены в отчете санкт-петербургского обер-полицмейстера за 1838 год; согласно этому документу, в Петербурге на 333 669 мужчин приходилось всего 136051 женщина (Северная пчела, 5 января 1839 г.).

194

Я никогда не видел, чтобы… так уважительно обходились друг с другом. — Возможно, на Кюстина это произвело впечатление по контрасту с парижскими нравами, которые В. В. В. (В. М. Строев), фельетонист «Северной пчелы» (впрочем, не слишком доброжелательный) описывает так: «На грязных бестротуарных улицах теснится неопрятный народ в запачканных синих блузах, в нечищенных сапогах, в измятых шляпах, с небритыми бородами; он валит толпою, как стена, и не дает никому дороги. <…> Неучтивость (говорю об улицах) дошла теперь до того, что все толкаются и никто не думает извиняться» (Северная пчела, 10 марта 1839 г.)

195

Петергоф, 23 июля… — По старому стилю 11 июля.

196

…но дает понять вельможе… — Примечание Кюстина к изданию 1854 г.: «Мы пользуемся этим словом, потому что не притязаем на создание слов несуществующих; однако не следует забывать, что в России слова значат не то, что в других странах. Там, где недостает свободы, нет и истинного величия: в России есть люди титулованные, но нет людей благороднорожденных».

197

Император Николай не первый прибегнул к подобному плутовству… — Обычай собирать «весь Петербург» на петергофский праздник в начале июля восходил к Александру I, который учредил эти празднества в честь своей матери, императрицы Марии Федоровны.

198

Сады Армиды — традиционное литературное сравнение, восходящее к «Освобожденному Иерусалиму» Т. Тассо (1580; песнь XVI); в своих зачарованных садах волшебница Армида колдовством удерживала рыцаря Ринальда.

199

Екатерина открывала школы… школы я учреждаю не для нас, а для Европы… — Созданная в 1782 г. «Комиссия об учреждении народных училищ» выработала через четыре года «Устав о народных училищах», утвержденный императрицей, согласно которому в губернских и уездных городах предполагалось открыть соответственно главные и малые училища; большой популярностью училища эти в самом деле не пользовались, и власти вынуждены были даже вербовать туда учеников принудительно. Близкие мысли об опасностях, которыми чревато просвещение русского народа, высказывал Жозеф де Местр в 1810 г. в «Пяти письмах о народном образовании в России», адресованных министру просвещения графу А. К. Разумовскому и распространявшихся в списках среди русских католиков, и в «Четырех главах о России»: «Дадим свободу мысли тридцати шести миллионам людей такого закала, каковы русские, и — я не устану это повторять — в то же самое мгновение во всей России вспыхнет пожар, который сожжет ее дотла» (Maistre J. de. Quatre chapitres sur la Russie. P., 1859. P. 22; эта работа, написанная в начале 1810-x гг., была впервые опубликована только в 1859 г.), см. (Степанов М., Шебунин А. Н. Жозеф де Местр в России // ЛН. Т. 29/30. М., 1937. С. д06-602). Николай I разделял эти опасения и, по свидетельству Баранта, «был озабочен нежелательными последствиями, какие излишняя образованность приносит средним классам, порождая в них тщеславие, зависть, уничтожая всякую иерархию, рождая невостребованные способности и тем умножая гибельную праздность. „Следует, — говорил император, — учить каждого тому, чем он будет заниматься на уготованном ему поприще“» (Notes. P. 80).

200

…обделены подлинным счастьем… у русских же оно невозможно вовсе. — Комментарий Лабенского: «Если верить г-ну де Кюстину, тень смерти и страшный могильный покой царят во всей России

201