Россия в эпоху изменения климата

За этими цифрами стоит неуклонное ухудшение состояния российских скважин и снижение качества запасов. Перспективы на будущее выглядят крайне малообещающе: «практически» не предвидится новых крупных открытий и «чрезвычайно мало» – более мелких рентабельных месторождений. Качество существующих запасов также снизилось; большую часть доступного для освоения фонда составляют так называемые ТРИЗ – трудноизвлекаемые запасы – с высокими затратами на разработку и низкой доходностью. Доля ТРИЗ быстро растет, но крупные компании, как правило, уделяют этим месторождениям меньше внимания, и в результате за последнее десятилетие объем добычи ТРИЗ вырос всего на 6 миллионов тонн, достигнув 38 миллионов тонн в 2018 году, или менее 7 % от общего объема производства.

«Зеленая» нефть (новые месторождения), вместе с некоторым приростом за счет ТРИЗ, внесла лишь скромный вклад в рост, около 83 миллионов тонн в год за последнее десятилетие. Если сравнить эту цифру с чистым приростом общего годового производства в России, составившим 61,7 миллиона тонн в год за тот же период, то можно предположить, что добыча со зрелых месторождений в течение десяти лет снижалась на 21 миллион тонн ежегодно. Иными словами, на данный момент темпы прироста в нефтяной промышленности все еще опережают темпы падения, но совсем ненамного.

Низкие эксплуатационные расходы пока что обеспечивают конкурентоспособность традиционной российской нефти при сегодняшних ценах на нефть. Более того, по словам заместителя министра энергетики Павла Сорокина, сегодня российская нефть была бы прибыльной даже при цене в 25 долларов за баррель. Но он предупреждает, что затраты на добычу российской нефти растут, особенно это касается новой нефти. Так называемые ТРИЗ потребуют, чтобы мировая цена на нефть составляла от 70 до 75 долларов, чтобы обеспечить безубыточность[128]. Эта тенденция к росту издержек, в сочетании с перспективой снижения цен на нефть в условиях снижения мирового спроса на нефть, поставит российскую нефтяную промышленность в условия, когда выжимать прибыль будет все сложнее и сложнее.

Что необходимо сделать? Примечательно, что об этом «Энергетическая стратегия» практически молчит. Согласно вдумчивой критике двух ведущих российских аналитиков, Татьяны Митровой и Виталия Ермакова, главная причина – «сложная политическая борьба» вокруг этого документа, вызванная отсутствием консенсуса в отношении дальнейших действий. Между тем нефтяная политика последних пяти лет состояла в «пассивной краткосрочной адаптации»[129]. Последняя распадается на три вида мер: технологические, фискальные и дипломатические.

Технологические ответы отрасли: гидроразрыв пласта и горизонтальное бурение

Столкнувшись с этими угрозами, нефтяная промышленность не бездействовала. Три основные технологические инновации за последние двадцать лет в значительной степени способствовали тому, что производство продолжало расти, в основном на старых месторождениях: горизонтальное бурение и гидроразрыв пласта в сочетании с методом, называемым сейсмической визуализацией, который позволяет операторам видеть, где они бурят и где, вероятно, находится нефть.

Горизонтальное бурение появилось в России относительно недавно. Несмотря на то что первая горизонтальная скважина была пробурена в 2000 году, в течение следующих двадцати лет нефтяные богатства Западной Сибири отлично поддавались обычному бурению. Теперь это изменилось. В последнее десятилетие горизонтальное бурение быстро стало стандартной технологией при разработке месторождений в России. В 2018 году почти половина (48 %) всего эксплуатационного бурения приходилась на горизонтальные скважины. Самый сильный рост показывает «Роснефть», горизонтальное бурение в которой с 2013 года утроилось. Применяется эта технология прежде всего в Западной Сибири[130].

Фрекинг (гидроразрыв пласта, ГРП) также появился в России относительно недавно. Первоначально фрекинг вызывал споры в российском нефтяном истеблишменте, и даже к 2010 году он не получил широкого распространения. Но в следующее десятилетие фрекинг стал набирать популярность. В 2018 году российские нефтяные компании потратили на гидроразрыв пласта 133 миллиарда рублей (около 2 миллиардов долларов), что более чем вчетверо превышает показатель 2010 года[131].