Россия в эпоху Петра Великого. Путеводитель путешественника во времени

Композиционно книга делится на две смысловые части: первая обучает грамоте, в ней помещены азбука, таблицы слогов, цифр и чисел. Также там расположились цитаты из Писания. Вторая часть отведена непосредственно под нормативы поведения для отроков и отрочиц. Блок, посвященный кодексу отроков, сух и короток, посвященный же девичьему благочестию, напротив, пространен. Надо признать, что издание не отличается строгостью, четкостью, однородностью. Некоторые принципы упоминаются несколько раз. В сущности, «Зерцало» стало первым полноценным источником по новой петровской грамоте, сменившей в 1708 году церковно-славянские обозначения.

Композиция, содержательное наполнение, стилистика «Зерцала» не являются законченными. В начале XVIII века в России отсутствовала четкая граница между юношескими и детскими книгами. В свою очередь, характер книги находится где-то в порубежье, между отроческой и юношеской литературой. Текст преподносится в виде двух колонок, разнится масштаб букв, межстрочных интервалов. Гравюрные вставки отличаются от аналогов для «взрослых» изданий. «Зерцало» на определенную долю экспериментально: это проба, попытка начать поиск оптимальных книжных стандартов для учебной литературы.

Очевидно, что нормативы «Зерцала» действуют избирательно. Они не затрагивают иные социальные плоскости, кроме аристократической. Это закономерно и очень логично, ведь основная масса новшеств петровского времени затронула именно верхушку, и именно родовитых отпрысков нужно было воспитывать по новым лекалам. Дворянский элитариат выступал направляющей силой всего общества, поэтому необходимость в манипуляциях – в виде отдельных нравоучительных текстов для крестьян, купеческих детей и пр. – с остальными сословиями отсутствовала. Вместе с тем общий низкий уровень грамотности делал чтение недоступным для большей части населения.

Открытие учебных заведений

Государь пристрастился к технике еще во время юношеских экзерцеций, а знаниями военного и морского дела вооружился в Голландии. Он прекрасно понимал, что без инженеров и математиков России не достичь континентального величия. 14 января 1701 года в Москве за парту сели первые ученики Школы математических и навигацких наук. По существу, она была провозвестником полноценного офицерского инженерного образования Российской империи. Ее нередко называли еще Школой Пушкарского приказа. Во главе учреждения стал Яков Вилимович Брюс. Он подчинялся Федору Алексеевичу Головину, руководителю Оружейной палаты, ведавшей ее делами.

Характер преподаваемого материала был разнородным. От навигации и штурманского дела до элементарной грамоты. В младших классах учили письму, арифметике, тригонометрии, геометрии. В старших – немецкому языку, математике, практическим наукам морского и инженерного дела. Среди ее выпускников можно встретить не только военных моряков или артиллеристов, но и учителей и чиновников, писарей, мастеровых. Школа существовала аж до 1753 года. По царскому велению под занятия отводилась ныне не существующая Сухарева башня с землей. В 1706 году контроль над обучением получает Приказ Морского флота, а в 1712-м – Адмиралтейская канцелярия. Главным ее контролером с этого момента стал Федор Матвеевич Апраксин.

Царский указ 16 января 1712 года гласил: «…Школу инженерную умножить, а именно учеников из русских, которые учены цифири или на Сухареву башню, для сего учения посылать, а когда арифметику окончат, учить геометрию столько, сколько до инженерства надлежит; а потом отдавать инженеру учить фортификацию и держать всегда полное число 100 человек или 150, из коих две трети или по нужде были из дворянских людей…» Тот же указ перевел часть учеников в Санкт-Петербург, где те продолжили обучаться в новообразованных артиллерийской и инженерной школах.

В 1715 году статус Школы навигацких наук меняется. Она утрачивает прежний вид и становится притвором Морской школы в Петербурге. Ее навигаторские классы перевели в столицу, а ей придали статус подготовительных курсов.