Россия в эпоху постправды. Здравый смысл против информационного шума

Непонятно на самом деле ни про три центра силы, ни про Африку. Ведь «средняя» Африка отстала еще больше, чем Россия, ментально — лет на 200. И, опять же, Африка вся разная. Северная более развитая, ЮАР неплохо себя чувствует. Как пойдут процессы — зависит от стоимости энергии. Если сможем эффективно использовать и передавать солнечную энергию, Африка будет ее производителем, регионы станут богаче, и развитие пойдет быстрее.

Харари считает, что мы двигаемся к единой мировой империи, — и я готов с ним согласиться. Культура постепенно унифицируется, и за 100 лет этот процесс сделает еще гигантский скачок вперед. Конвергенция культур идет все быстрее и быстрее — не только за счет интернационализации кухни, не только за счет платформенного капитализма, связавшего мир цепочками производства добавленной стоимости. Интернет объединяет людей без необходимости личных встреч, знакомств, построения взаимного доверия. Информация моментально достигает всех уголков земного шара. Международная трудовая миграция у элиты стала нормой; владельцы капитала зарабатывают его в центрах ведения бизнеса, а потом уезжают в центры сниженного налогообложения, щедро оплачивая в них пролиферацию своей культуры; в среде образованных и обеспеченных людей межнациональные и межгосударственные браки стали встречаться чаще, чем внутринациональные. Мир интегрируется, английский становится единым мировым языком, культура — смесь англосаксонской с китайской и вкраплениями мелких региональных.

Россия, конечно, не исключение из правила и не центр культурной концентрации. Уже сейчас в Москве рестораны русской кухни занимают четвертое или пятое место по распространению. Лидируют рестораны итальянской, японской, среднеазиатской, китайской кухни. Мы кричим о скрепах и самобытности, целые институты радеют о защите русского языка, но едим мы не свои блюда, носим не свою одежду, празднуем не свои праздники, наш алфавит основан на смеси греческого и латинского, наше право — в основе римское, наше государственное устройство — продукт развития западноевропейских традиций, наша система образования заимствована в Европе, наш язык почти полностью состоит из заимствований, большая часть которых сделана в последние 200 лет. Мы не замечаем этого, потому что привыкли к своему языку, но вдумайтесь — не только слова «космос» или «библиотека», но даже слово «кровать» заимствовано нами из греческого. Не так просто найти в русском слово, чьи корни не приведут нас к иностранным языкам.

Только слово «империя» я бы заменил, ведь это будет не империя в привычном понимании.

А я бы не стал: значения слов меняются со временем. Когда мы говорим «Римская империя», мы слышим тяжелую поступь римских легионов, забывая, что эта империя создала огромное культурное наследие. И только благодаря ей мы знаем что-то о культурах ее периферии. Что бы мы знали о культуре диких народов Европы и Азии, если бы их не завоевали римляне и аккуратно не записали всю их историю, их сказания, их молитвы, включив в свою большую культуру составной частью? Если бы не древние римляне и греки, мы бы ничего не знали про скифов, поскольку скифы ничего не записывали. В этом смысле империя — огромная культурная машина, которая двигает цивилизацию вперед. Только если 2000 лет назад она создавалась огнем и мечом, сейчас она создается жвачкой и айфонами. Сегодня огнем и мечом отсталая периферия пытается отбиваться от империи. И в этой борьбе меча и жвачки я на стороне цивилизации.

Вслед за серыми приходят черные

От прогноза на 100 лет (как вы видели, он выливается в веселый разговор ни о чем) можно перейти к более практическим вещам. Например — к конспирологии сегодняшнего дня, поиску сил, которые в реальности управляют процессами, происходящими в России, или к разговору о нашей стране лет через 10–15. Далее — моя статья от 2 марта 2015 года из «Сноба» и еще одна, опубликованная в «Независимой газете» в том же году. В этих текстах я упоминаю Аргентину — не из-за моей особенной к ней любви, а потому, что история России уж очень похожа на историю Аргентины, только примерно столетней давности. Так что не считайте повторением — к разговору об Аргентине придется возвращаться вновь и вновь.