Россия в глобальной политике. Новые правила игры без правил (сборник)

Мы наблюдаем тревожное размывание принципов неприменения силы и невмешательства во внутренние дела государств. Соревнование России и Запада за Украину напоминало борьбу между европейскими империями за Африку в XIX веке. Неужели страны НАТО не понимают, что Китай или Россия могут также прибегнуть к манипуляциям из их арсенала? Но это явно не арсенал международного права.

Косово и Крым

Законность референдума от 16 марта 2014 г. о статусе Крыма, а также цепочка событий, которая привела к нему, и последующие решения Симферополя и Москвы носят сомнительный характер. Конечно, международное право, хотя и не поощряет к выходу из состава государства отдельных территорий (право на самоопределение и выход из федерации лишь частично совместимы), не запрещает этого категорически. В этом смысле референдумы, прошедшие в провинции Квебек и в Шотландии, международное право не нарушают. Но если бы третьи страны признали успешный исход голосования об отделении Квебека и Шотландии раньше Канады и Великобритании, такое действие считалось бы вмешательством во внутренние дела этих стран.

Обосновывая действия в Крыму, российская сторона апеллирует к косовскому прецеденту, который, к слову, Москва прежде жестко (и вполне справедливо) критиковала как нарушение международного права. Признание независимости Косово большинством западных стран состоялось вопреки всем решениям Совета Безопасности ООН как до (резолюция 1199 от 23.09.1998 г. и 1203 от 24.10.1998 г.), так и после (резолюция 1244 от 10.06.1999 г.) вторжения Североатлантического альянса. В них подчеркивалась важность гарантий территориальной целостности Югославии. Например, резолюция 1244 подтвердила «приверженность всех стран-членов принципу суверенитета и территориальной целостности Союзной республики Югославия и других стран этого региона, согласно Заключительному Хельсинкскому акту и приложению 2».

Консультативное заключение Международного суда от 22 июля 2010 г., в котором говорилось, что объявление независимости Косово «не было нарушением общего международного права» (его процитировал президент России в речи перед Федеральным собранием 18 марта), хотя и верно по форме, по существу стало самоуспокоением, а по последствиям – потенциально взрывоопасным прецедентом. Само по себе объявление Косово независимым государством, может быть, и не нарушало международное право. Но то, что оно стало возможным только вследствие военной кампании НАТО против Сербии, вынуждает признать крайнюю сомнительность акции.

Референдум в Крыму также омрачен присутствием Вооруженных сил РФ, даже если подразделения были расквартированы в Севастополе в соответствии с договором между Россией и Украиной. Достаточно задать один вопрос: состоялся бы референдум 16 марта, не будь в Крыму российских войск (кстати, не остававшихся на базах, что было бы необходимым требованием, если бы Россия в самом деле стремилась избежать вмешательства во внутренние дела соседней страны)? Если ответ отрицательный, а, с моей точки зрения, это так, то Москва нарушила международное право, хотя нет сомнений, что большинство и крымчан, и жителей России приветствуют воссоединение. В этом смысле действие можно считать легитимным, хотя и противоречащим международному праву.

Мы снова видим параллель с интервенцией НАТО против Сербии в 1999 г., которая в докладе Независимой международной комиссии по Косово во главе с судьей Ричардом Голдстоуном была определена как «незаконная, но легитимная акция». Обратите внимание: Россия также начала широко применять понятие «легитимность» вместо «законность». В глазах наблюдателя легитимность – более призрачный и субъективный критерий, нежели «законность».

Если говорить о конкретных юридических нормах, нарушенных Россией, я бы прежде всего обратился к Определению агрессии 1974 года, которое также входит в обычное международное право. В Статье 3 Определения, в частности, говорится, что «любое из следующих действий, независимо от объявления или не объявления войны, должно, согласно положениям Статьи 2, считаться актом агрессии: <…> (е) применение вооруженных сил одного государства, находящихся на территории другого государства по согласию с принимающим государством, в нарушение условий, предусмотренных в соглашении, или любое продолжение их пребывания на такой территории по прекращении действия соглашения».