Россия в глобальном конфликте XVIII века. Семилетняя война (1756–1763) и российское общество

Второй ключевой слабостью России в Семилетней войне, помимо политики, была логистика. К 1758 г. российские войска действовали в Померании и Бранденбурге, далеко от границ своей империи, вследствие чего их линии снабжения стали бесконечно длинными. Интересно провести сравнение с ситуацией 1813–1814 гг., когда в том же регионе оперировали гораздо более многочисленные российские силы. В оба периода перед российским командованием стояла задача снабжения армии в регионе, который был намного беднее Силезии, Саксонии или Вестфалии, где на протяжении большей части Семилетней войны вели свои кампании австрийцы и французы. В 1813–1814 гг. Польша была завоеванной территорией, которую можно было эксплуатировать в плане снабжения, а Пруссия выступала в роли союзника, и ее власти эффективно сотрудничали с российскими снабженцами в обеспечении довольствия армии, в которой пруссаки видели освободительницу. Тогда как в 1756–1762 гг. Польша была нейтральной, а Пруссия – вражеской. Кроме того, хотя русские занимали с 1758 по 1762 г. Восточную Пруссию, режим оккупации был гораздо менее жестким, чем у Фридриха II в Саксонии. Отчасти это объяснялось стремлением российских командиров показать, что они – вопреки распространенному за рубежом мнению – цивилизованные европейцы. Кроме того, поскольку русские намеревались аннексировать Восточную Пруссию (хотя бы только для того, чтобы обменять ее на Курляндию), это, вероятно, повлияло на их стремление успокоить провинциальное дворянство, сохранить местную экономику и население. Так или иначе, проблемы со снабжением привели к тому, что в конце каждой кампании русская армия отступала на зимние квартиры далеко на восток. Это сокращало сезон кампаний, уменьшая давление на Фридриха и умножая уже существующие трудности координации с австрийцами.

Политика и логистика были гораздо большими препятствиями для военных действий России, чем недостатки собственно в армии. Однако имели место и последние. В отличие от 1813–1814 гг., самым слабым родом войск русской армии в Семилетней войне была кавалерия. В этом смысле война началась в неудачный момент, поскольку большая часть регулярной кавалерии была направлена в 1755–1756 гг. в Уральский регион для подавления восстания башкир. Более общий характер носили проблемы с лошадьми. К концу Наполеоновских войн благодаря распространению коневодства и частных конных заводов тяжелая русская кавалерия была, вероятно, лучшей в Европе. Средняя же (драгунская) и легкая кавалерия опиралась на обширную и хорошо организованную сеть торговцев лошадьми и степные породы, тогда как в 1756 г. в России не было настоящих кирасирских полков, а многочисленные драгунские имели плохих лошадей. С другой стороны, русская артиллерия в Семилетней войне не уступала любой в Европе, а русская пехота заслужила всеобщее уважение за свою храбрость, дисциплину и выносливость на поле боя. По признанию самого Фридриха, русские части сохраняли порядок и боеспособность даже после потерь, которые означали бы разгром других европейских армий. И хотя ни один из верховных русских главнокомандующих не был выдающимся полководцем, многие среди младших генералов были превосходны.

Главным проигравшим в Семилетней войне стала Франция. С середины XVII в. она была ведущей державой Европы: большинство войн в Западной и Центральной Европе в течение столетия до 1750 г. были связаны с французской мощью и опасениями, которые она вызывала. Из Войны за испанское наследство (1703–1714) Людовик XIV вышел, посадив своего внука на испанский престол, с львиной долей владений испанской империи, несмотря на противостоящую ему коалицию великих держав. В Войне за австрийское наследство (1741–1748) французские армии под блестящим командованием Морица Саксонского заняли большую часть Нидерландов, нанеся поражение англичанам и голландцам и подтвердив репутацию Франции как ведущей военной державы Европы. Поэтому поражение Франции на суше и на море в Семилетней войне стало тем большим потрясением для европейцев и, что особенно важно, для французских элит. Ответственность за крах и унижение многие возлагали на решение Людовика XV положить конец многовековой вражде Франции c Австрией, подписав в 1756 г. оборонительный союз с Веной58.