Россия в глобальном конфликте XVIII века. Семилетняя война (1756−1763) и российское общество

В рамках принятой политики Петербург заключает союзный договор с Австрией в 1746 г. и три субсидные конвенции с Великобританией в 1747 г. (в этот год была подписана конвенция о содержании русского корпуса на английские субсидии в Ливонии на текущий 1747 г., затем новое соглашение об этом же на 1748 г., а также русско-англо-голландская конвенция об отправке другого русского корпуса на Рейн). Все эти соглашения объединены обязательством России оказать военную помощь своим союзникам в случае нападения на их владения Пруссии в обмен на выплату крупных денежных сумм. Бестужевская идея войны «под чужим именем» получала дополнение «и за чужой счет». В этом же ключе с 1753 г. готовится новая субсидная конвенция с англичанами, по которой русские войска должны были оказать помощь британцам, если Пруссия нападет на принадлежащий английскому королю Ганновер. Однако интересы Британии смещаются к войне за колонии, главной угрозой становится Франция. В Лондоне считали, что русским все равно, против кого посылать свои войска в случае атаки на Ганновер, но для Петербурга врагом могла быть только Пруссия, воевать же с французами ради англичан не имело смысла. С большим трудом после долгих переговоров в 1755 г. была подписана русско-английская конвенция, при этом российская сторона при ратификации конвенции императрицей в марте 1756 г. прикладывает к ней декларацию о действительности русской помощи только в случае нападения на Ганновер Пруссии. Однако англичане не желают ее принимать, уже получив страховочный вариант: в 1756 г. подписана Вестминстерская конвенция с Пруссией, по которой обязательства оказания помощи Ганноверу берет на себя Фридрих II.

Прусский король внимательно следил за развитием англо-французского конфликта в колониях, прекрасно понимая, что он перекинется в Европу: Вена, все эти годы проводившая военные реформы, не оставляла цели возвращения Силезии, теперь опираясь на помощь союзной России. В своем так называемом «Первом политическом завещании» 1752 г. Фридрих II верно оценил интересы России в Польше и на Балтике. Но, интригуя там против русских «на всякий случай», чтобы Петербургу было не до европейских дел, почему-то так и не понял, что именно он оценивается в Петербурге как угроза этим интересам, а русский двор является его упорным тайным врагом. Русское участие в противоборстве с Пруссией Фридрих объяснял английскими, а потом австрийскими деньгами, ради которых продажный канцлер Бестужев-Рюмин и настроил Елизавету Петровну против него. Искренне полагая, что английские деньги решают в Петербурге все, Фридрих II пошел, по его же словам, на соглашение с Англией, рассчитывая не только обезопасить себя от англичан, но и освободиться этим от русской угрозы.

Воззрения Фридриха II, не видевшего и не понимавшего интересов Российской империи в Европе, оказали значительное влияние на историков, в том числе русских, которые вслед за прусским королем оценивали участие России в Семилетней войне как вынужденное оказание союзной помощи Австрии, результат личной обиды Елизаветы Петровны на насмешки над ней Фридриха II, торжество австрийских дипломатов, втянувших продажного канцлера Бестужева-Рюмина в войну с Пруссией. Истинные цели участия России в войне, как и долгая подготовка к ней, оказались скрыты в российских архивах.

В 1912 г. Императорское Русское историческое общество опубликовало первую часть протоколов Конференции при Высочайшем дворе, постоянного совещательного органа, созданного Елизаветой Петровной для подготовки и ведения войны с Пруссией в марте 1756 г. Первые заседания определили цели русского участия в войне: «всегда главное намерение к тому клониться имеет, чтобы, ослабя короля прусского, сделать его для здешней стороны нестрашным и незаботным; венский двор возвращением ему Силезии усиля, сделать союз его противу турок больше важным и действительным; одолжа Польшу доставлением ей Королевской Пруссии (Восточной Пруссии), во взаимство получить не токмо Курляндию, но и с польской стороны такое границ окружение, которым бы не токмо нынешние беспрестанные хлопоты и беспокойства пресеклись, но может быть и способ достался бы коммерцию Балтийского моря с Черным соединить и чрез то почти всю левантскую коммерцию в здешних руках иметь»[9]. Но в отличие от секретных протоколов и решений Конференции, для своих подданных и для всего мира уже после начала войны Петербург объявил причиной войны против Пруссии необходимость оказания союзной помощи подвергшимся агрессии Австрии и Саксонии.