Россия в глобальном конфликте XVIII века. Семилетняя война (1756−1763) и российское общество

Едва ли не самым важным для российских государей было признание их нового статуса Священной Римской империей. Почти два года – с февраля 1742 по январь 1744 г. – Елизавета Петровна через канцлера Алексея Михайловича Черкасского (1680–1742), а после его смерти вице-канцлера А. П. Бестужева-Рюмина и тайного советника Карла фон Бреверна (1704–1744) вела переговоры с Карлом VII о внесении императорского титула в текст кредитивной (верительной) грамоты его представителя в Петербурге, полномочного министра барона Иосифа Марии Николауса Игнаца фон Нейгауза (Josef Maria Nikolaus Ignaz Freiherr von Neuhaus, 1698–1758)[206]. В качестве компромиссного для обеих сторон был выбран предложенный Фридрихом II вариант: Карл VII соглашался выдать грамоту с титулом из своей Личной канцелярии (Hofkanzlei), пообещав с течением времени добиться от всех имперских штатов выдачи аналогичной грамоты из Имперской (надворной) канцелярии (Reichs(hof)kanzlei), находившейся в ведении курфюрста Майнца как эрцканцлера империи, с условием, что этот жест не повлечет за собой перемен в церемониальном общении монархов и их дипломатических представителей[207].

4 (15) января 1744 г. Нейгауз вручил Елизавете Петровне свою верительную грамоту, а 27 июля (7 августа)[208] она назначила полномочным министром к императорскому двору посланника в Дрездене, тайного советника графа Германа Карла фон Кейзерлинга (Hermann Karl von Keyserlingk, 1695/1696–1764), знатока международного и имперского права, одного из выдающихся дипломатов своего времени и главного героя настоящей главы. Уроженец древнего вестфальского дворянского рода, переехавшего в Курляндию, вассальное герцогство Речи Посполитой, барон Кейзерлинг родился в Блидене, учился в гимназии в Данциге и университете Кенигсберга в Восточной Пруссии. Там ему преподавали юрист И. С. Бекенштейн и историк Г. З. Байер, впоследствии академики Санкт-Петербургской академии наук. По возвращении в столицу Курляндии Митаву в 1720 г. Кейзерлинг был представлен вдовствующей герцогине Анне Иоанновне (1693–1740), племяннице российского императора Петра I, и получил чин камер-юнкера, вероятно по протекции ее будущего фаворита Эрнста Иоганна Бирона (1690–1772), попавшего ко двору в 1718 г. благодаря другому представителю династии Кейзерлингов – Иоганну Генриху (? – 1734), ландмаршалу и канцлеру Курляндии.

Покинув в 1726 г. придворную службу, Герман Карл стал ландгауптманом (главой земского округа) Кандау, скорее всего в связи с женитьбой на Агате Элеоноре фон Фиркс, в скором времени родившей ему троих детей. В январе 1730 г. курляндское земство направило Кейзерлинга в Петербург с поздравлениями по случаю восшествия на престол новой российской императрицы Анны Иоанновны. По ее предложению он поступил на российскую службу с сохранением польского подданства, став в июле 1731 г. вице-президентом Юстиц-коллегии лифляндских, эстляндских и финляндских дел, а в августе 1733 г. – президентом Академии наук[209]. Назначение было воспринято академиками с энтузиазмом, и за несколько месяцев Кейзерлингу удалось многое сделать для упорядочения научной и издательской деятельности вверенного ему учреждения, в частности увеличить его финансирование[210].

В декабре 1733 г. судьба курляндского дворянина сделала неожиданный поворот, дав ему возможность проявить себя на дипломатическом поприще: в разгар Войны за польское наследство 1733–1735 гг. в чине действительного статского советника и в ранге полномочного министра он был направлен к саксонскому двору в помощь посланнику Карлу Густаву Лёвенвольде (после 1686 – 1735) и немало поспособствовал утверждению на польском престоле нового курфюрста Фридриха Августа II и изгнанию его соперника Станислава Лещинского (1677–1766), избранного королем частью шляхты в 1733 г., но не успевшего короноваться. В Речи Посполитой Кейзерлинг защищал и интересы Бирона, которого по настоянию российского двора курляндское дворянство в 1737 г. избрало своим герцогом. Как пишет И. В. Курукин, дипломат «неизменно оставался одним из самых полезных и доверенных людей фаворита, но при этом не рвался ко двору, сумел сохранить на фоне безудержной лести многих придворных свое лицо и известную дистанцию в отношениях с могущественным приятелем, чьи действия не всегда одобрял. И Бирон эту черту ценил». Их переписка носила доверительный характер[211]. В 1736 г. барон Кейзерлинг получил от Фридриха Августа II орден Белого орла, а в конце 1741 г. (когда курфюрст был викарием Священной Римской империи, т. е. исполнял обязанности императора после смерти старого и до избрания нового) – титул графа Священной Римской империи, который Елизавета Петровна позволила ему принять[212].