Россия в годы Первой мировой войны: экономическое положение, социальные процессы, политический кризис

С конца 1915 г. столичные эсеры на время возвратили себе с помощью Керенского (его популярность и в Думе, и в стране явно росла) лидирующую роль в эсеровском подполье в масштабах всей страны. На упомянутой декабрьской конференции ПСР в Петрограде была принята написанная Керенским в духе решений, принятых в Циммервальде, декларация, где, в частности, говорилось: «Не к сотрудничеству с властью в деле обороны страны призываем мы… Возвращайтесь, товарищи, в ряды партии. Восстанавливайте организации трудовых масс. Организуйтесь для единого и решительного удара… Да здравствует борьба за мир соединенными силами всей демократии! Да здравствует революция! Да здравствует Партия социалистов-революционеров!» говорилось в этом документе^{1739}.

Тем не менее признание заслуг и авторитета Керенского на этой конференции было далеко не единодушным, так как некоторые участвовавшие в ней рабочие стремились занять еще более левые, чем он, антиоборонческие позиции. Им, в частности, не нравилось, что Керенский публично не отрекся от своего былого «оборончества» (а это была его главная позиция в Думе в 1914–1915 гг.), но тут же (не конъюнктурно ли?) объявил себя сторонником Циммервальда. Однако большинство делегатов петроградской конференции все же решили отложить дискуссию о позиции Керенского и о возможном расколе ПСР на две партии — «оборонцев» и интернационалистов (как в свое время РСДРП раскололась на большевиков и меньшевиков) до проведения будущей Всероссийской конференции ПСР.

В 1916 г., после тяжелой болезни и сложной хирургической операции Керенский на время прекратил свои связи с ПСР, что было вызвано и его крайней увлеченностью публичной депутатской деятельностью в Государственной думе, которая проходила очень успешно и носила ярко выраженный по отношению к царизму оппозиционный характер. Сразу же после Февральской революции 1917 г. Керенский «самопровозгласил» себя эсером, и прочно закрепившаяся за ним в Думе кличка «эсер» получила, таким образом, реальное подтверждение.

Избранный 8 декабря 1915 г. новый состав ПК ПСР, фактически выполнявший функции ЦК партии, поддерживал связи с эсеровским подпольем в Москве, Харькове, Твери, Ростове-на-Дону, Нижнем Новгороде, Пензе, Красноярске, Иркутске. Велись и переговоры с московскими большевиками о совместном проведении 9 января 1916 г. уличных демонстраций в память о трагических событиях «Кровавого воскресенья» 1905 г. Однако это и ряд планировавшихся аналогичных последующих мероприятий сорвались из-за налетов полиции^{1740}.

29 мая 1916 г. Петербургский комитет ПСР был переизбран на том основании, что из-за политических преследований он недостаточно активно борется с войной. Новый состав комитета принял декларацию, где был поставлен вопрос о «выходе демократии к власти» в результате революционного переворота. «Не братоубийственной борьбой народов, а гражданской войной против буржуазии и помещиков добудет свою лучшую долю трудовой народ», — говорилось там. А 14 июля в письме Натансону ПК ПСР сообщил о своем присоединении к решениям Кинтальской конференции. Однако комитет осенью был снова арестован. Следующую попытку восстановления ПК предприняли один из будущих основателей партии левых эсеров П.А. Александрович (Дмитриевский) и Н.В. Святицкий под девизом «Долой войну!» и «Скорейшее заключение справедливого мира без аннексий и контрибуций!», но ее тоже постигла неудача^{1741}.

Уже в начале 1916 г. эсеры пришли к мысли о необходимости отказаться от бойкота Государственной думы и принять участие в выборах в следующую, V Думу, намечавшихся на осень 1917 г. С весны 1916 г. они начали готовиться к ним и даже наметили в качестве 13 кандидатов в депутаты Керенского, В.М. Зензинова, Святицкого, И. 3. Штейнберга и др., причем их неодинаковое отношение к войне в расчет не принималось. В избирательный блок должны были войти эсеры, энесы и трудовики, однако состояться этим выборам в 1917 г. было уже не суждено.

Февральскую революцию ПСР встретила даже в более тяжелом состоянии, чем РСДРП. Друг Керенского видный эсер В.М. Зензинов считал, что в 1917 г. «почти нигде не существовало организаций партии эсеров, все попытки в этом направлении пресекались в самом начале и серьезного характера не имели»^{1742}. Тем не менее подобные оценки вряд ли можно понимать буквально: не потеряли своего значения идеи ПСР, не исчезли шедшие за ней массы, а главное сохранились лучшие кадры партии^{1743}. Она вела работу среди рабочих, студентов, солдат и матросов (Северная военная организация в Новгороде и Южная военная организация в Чернигове, а также военные группы в Кронштадте, Владивостоке, Пскове). С июля 1914 г. по февраль 1917 г. эсеры выпустили свыше 100 только выявленных историками антивоенных листовок^{1744}, причем эти сведения явно неполны.