Россия в концлагере

– Ну, вот видите. Опять пьян, как великомученица. Тьфу. – Медовар полез под бильярд, достал свой портфель. – Идемте в кабинет.

Лицо Медовара выражало искреннее возмущение.

– Вот, видите сами. Работнички. Я на вас, И.Л., буду крепко рассчитывать. Вы человек солидный. Вы себе представьте, приедет инспекция из центра, так какие мы красавцы будем. Закопаемся к чертям. И Батюшкову не поздоровится. Этого еще мало, что он с Радецким в теннис играет и со всей головкой пьянствует. Если инспекция из центра…

– Я вижу, что вы, Я.С., человек на этом деле новый и несколько излишне нервничаете. Я сам из центра инспектировал раз двести. Все это ерунда, халоймес.

Медовар посмотрел на меня боком, как курица. Термин «халоймес» на одесском жаргоне означает халтуру, взятую, так сказать, в кубе.

– А вы в Одессе жили? – спросил он осторожно.

– Был грех. Шесть лет.

– Знаете что. И.Л., давайте говорить прямо, как деловые люди. Только чтобы, понимаете, между нами никаких испанцев.

– Ладно, никаких испанцев.

– Вы же понимаете, что мне вам объяснять? Я на такой ответственной работе первый раз, мне нужно класс показать. Это же для меня вопрос карьеры. Да, так что же у вас с Радецким?

Я сообщил, о своем разговоре с Радецким.

– Вот это замечательно. Что Якименко вас поддержал с этим делом, это хорошо. Но раз Радецкий вас знает, обошлись бы и без Якименки. Хотя вы знаете, Гольман очень не хотел вас принимать. Знаете, что? Давайте работать на пару. У меня, знаете, есть проект, только между нами. Здесь в управлении есть культурно-воспитательный отдел. Это же в общем вроде профсоюзного культпросвета. Теперь каждый культпросвет имеет своего инструктора. Это же неотъемлемая часть культработы, это же свинство, что наш КВО не имеет инструктора. Это недооценка политической и воспитательной роли физкультуры. Что, не правду я говорю?

– Конечно, недооценка. – согласился я.

– Вы же понимаете, им нужен работник. И не какой-нибудь, а крупного масштаба, вроде вас. Но если я вас спрашиваю, вы пойдете в КВО…

– Ходил. Не приняли.

– Не приняли! – обрадовался Медовар. – Ну, вот. Что я вам говорил? А если бы и приняли, так дали бы вам 30 рублей жалованья. Какой вам расчет? Никакого расчета. Знаете, И.Л., мы люди свои. Зачем нам дурака валять? Я же знаю, что вы по сравнению со мной мирового масштаба специалист. Но вы заключенный, а я член партии. Теперь допустите, что я получил бы место инспектора физкультуры при КВО, они бы мне дали 500 рублей. Нет, пожалуй, пятисот сволочи не дадут. Скажут, работаю по совместительству с Динамо. Ну, 300 рублей дадут. Дадут обязательно. Теперь так. Вы писали бы мне всякие там директивы, методические указания, инструкции и все такое; я бы бегал и все это оформлял. А жалование, понимаете, пополам. Вы же понимаете, И.Л., я вовсе не хочу вас грабить, но вам же, как заключенному, за ту же самую работу дали бы копейки. И я тоже не даром буду эти полтораста рублей получать, мне тоже нужно будет бегать.

Медовар смотрел на меня с таким видом, словно я подозревал его в эксплуатационных тенденциях. Я смотрел на Медовара, как на благодетеля рода человеческого. Полтораста рублей в месяц! Это для нас с Юрой по кило хлеба и литру молока в день! Это значит, что в побег мы пойдем не истощенными, как почти все, кто покушается бежать, у кого сил хватает на пять дней и потом гибель.

– Знаете что, Яков Самойлович, в моем положении вы могли бы мне предложить не полтораста, а пятнадцать рублей, и я бы их взял. А за то, что вы предложили мне полтораста да еще с извиняющимся видом, я вам предлагаю, так сказать, встречный промфинплан.

– Какой промфинплан? – слегка забеспокоился Медовар.

– Попробуйте заключить с Гулагом договор на книгу. Ну вроде «Руководства по физкультурной работе в исправительно-трудовых лагерях ГПУ» Писать буду я. Гонорар пополам. Идет?

– Идет! – восторженно сказал Медовар. – Вы, я вижу, не даром жили в Одессе. Честное мое слово, это же совсем великолепно. Мы, я вам говорю, мы-таки сделаем себе имя. То есть, конечно, с делаю я. Зачем вам имя в Гулаге? У вас и без Гулага имя есть. Пишите план книги и план работы в КВО. Я сейчас побегу в КВО Корзуна обрабатывать. Или нет, лучше не Корзуна. Корзун по части физкультуры совсем идиот. Он же горбатый. Нет, я сделаю так. Я пойду к Успенскому – это голова. Ну, конечно же, к Успенскому. Как я, идиот, сразу этого не сообразил? Ну, а вы, конечно, сидите без денег?

Без денег я, к сожалению, сидел уже давно.

– Так я вам завтра аванс выпишу. Мы вам будем платить 60 рублей в месяц. Больше не можем. Ей Богу, больше не можем. Мы же за вас и еще лагерю должны платить 180 рублей. Ну к сыну тоже что-нибудь назначим. Я вас завтра еще в столовку ИТР устрою.

БЕСПЕЧАЛЬНОЕ ЖИТЬЕ