Россия в огне Гражданской войны: подлинная история самой страшной братоубийственной войны

Наследство от Корнилова досталось удручающее. Дело даже не в том, что обычная несгибаемость первых добровольцев сменилась тревогой за исход кампании. И вовсе не в том, что красные войска продолжали преследовать сильно поредевшую Добровольческую армию. Обоз растянулся почти на 10 километров. Деникин принял первое тяжелое решение – избавиться от обузы. Беженцев поместили по шесть человек в телеге, почти 200 подвод вместе с ненужным грузом уничтожили. Но нужно было решить главный вопрос: брать с собой раненых или оставить их в станицах, постаравшись обеспечить их безопасность. Алексеев, Романовский и Марков высказались за предложение оставить. Разумеется, в Добровольческой армии это решение не вызвало восторга, но никто не осуждал командиров. Все понимали: с ранеными армия обречена, а так появлялся хоть какой-то шанс. Но Деникина этот случай мучил до конца жизни. В своих воспоминаниях Антон Иванович напишет потом: «Делясь тогда впечатлениями с Романовским, мы оба пришли к одинаковому заключению: подписать приказ заставлял тяжелый долг начальника, но если бы пришлось оставаться самим, мы предпочли бы пустить пулю в лоб».

У армии на тот момент оставалось лишь 30 снарядов. Положение было критическим. И все-таки добровольцы не превратились в обезумевшую людскую массу. Сказались характер и долг русского офицера. Они шли, теряя в боях друзей. Шли в том числе за генералом Марковым. Именно он стал одним из символов Ледяного похода.

К сожалению, Марков погиб через несколько месяцев. Хронологически это уже Второй кубанский поход. Но поскольку имя Сергея Леонидовича тесно связано с первыми шагами Добровольческой армии, правильнее будет рассказать о нем подробнее именно в этой главе. Он до сих пор толком не известен широкой общественности, хотя доктора исторических наук Василий Цветков и Руслан Гагкуев многое сделали для возвращения России имени этого выдающегося патриота и безукоризненного русского офицера.

«Рыцарь, герой, патриот, с горячим сердцем и мятежной душой, он не жил, а горел любовью к России и бранным подвигам» – эти слова из приказа генерала Деникина о смерти генерала Маркова как нельзя лучше характеризуют Сергея Леонидовича. Когда потребовалось, он, бывший начальник штаба двух фронтов русской армии, стал во главе только что образованного Офицерского полка, в котором было всего лишь 1000 человек. Марков обошел строй и обратился к подчиненным: «Не много же вас здесь. По правде говоря, из трехсоттысячного офицерского корпуса я ожидал увидеть больше. Но не огорчайтесь. Я глубоко убежден, что даже с такими малыми силами мы совершим великие дела».

Каждое утро полк выступал походным порядком в авангарде Добровольческой армии, и всегда впереди был Сергей Леонидович в белой высокой папахе и черной куртке с белыми генеральскими погонами. Резкие черты лица и такая же резкая характерная речь, на слова он не скупился…

Далеко не случайно многие, отдавая должное Корнилову, именно Маркова считали истинным вождем Белого движения.

Что было тому причиной? Его харизма, истовость, с которой он отдавался делу, его особое магическое обаяние? Одно можно сказать наверняка: доверие к Маркову со стороны единомышленников было исключительным. Один из выживших участников Ледяного похода впоследствии напишет: «Его можно было видеть повсюду – в боях, на самых важных участках, он был там и брал на себя руководство. Казалось, что не мы, а он, титан, схватился с врагом, а мы – только молчаливые зрители».

Генерал С. Л. Марков.

Его называли «шпагой Корнилова»