Россия в Первой Мировой. Великая забытая война

После 25 февраля 1916 г. германцы ожесточенно атакуют подступы к форту и оттесняют около 16 час. французов (306-ю бригаду), и команда немцев, переодетых в серые французские шинели, беспрепятственно входит в форт, лишенный гарнизона, и занимает его без выстрела! Германское радио оповещает мир, что «форт Дуомон пал!». Германия ликует по поводу захвата этого ключа крепости и восхищается доблестью своих войск, Франция впадает в уныние… Нельзя не отметить этих деталей в исследовании роли крепостей в связи с действиями полевых армий, ибо они так явно выявляют и подчеркивают то влияние, какое оказывает в отношении использования крепостей предвзятость мнений, заблуждение и даже полное непонимание существа долговременной фортификации в целом и крепости в частности, какие проявляют высший, а за ним и низший состав полевых войск, и как опасно вверять участь крепостей воле командующих войсками в смежных с крепостями районах без надлежащих точных директив главного командования.

За фортом Дуомон могла пасть и вся крепость, но, судя по германским источникам, на день 25 февраля немецкие атакующие войска имели задачу овладеть пространством лишь до ближайших подступов к линии фортов, а с 25 февраля генерал Петен энергично и спешно принял меры к восстановлению крепости, и, несомненно, ему принадлежит честь удержания ее во власти французов, столь чреватой последствиями, ибо спохватившееся германское командование устремилось к сосредоточению всех сил и средств, возможных к выделению с фронта, в распоряжение 5-й армии (кронпринца) для овладения этим оплотом правого фланга с.-в. французского фронта, оплотом левого фланга фронта восточного. Возникшая борьба за восстановленную крепость Верден затянулась до конца войны, и победа в ней стала не только вопросом стратегической необходимости, но вопросом чести двух враждующих стран. Говорить после примера Вердена о потере значения крепостей после мировой войны значит быть стратегически глухим и слепым. Надо прозреть и всемерно стремиться к внедрению в командном составе надлежащих понятий о сущности крепостей как стратегических и долговременных укреплений, так и тактических элементов, чтобы они умели ими пользоваться и отдавали себе отчет в том, что они могут дать при данной операции — независимо от того, новые они или устарели, большие или малые — как себе, так и противнику, если он овладеет ими.

Париж (схема 13)как крепость, как укрепленный жизненный центр всей Франции сыграл не меньшую, по нашему мнению, если не большую, роль в исходе Марнского сражения, чем Верден. И вот почему. Париж, не укрепленный, не представляющий собой обширного укрепленного лагеря, в сущности 3 таких лагерей, со старыми верками ограды Парижа времен 1870 года в центре, конечно, служил бы непосредственным объектом массового наступления германцев, и союзники вынуждены были бы заслонить его своими армиями.

^{Схема № 13. Крепость Париж}

Как крепость, Париж мог быть временно оставлен в стороне; что касается германского плана, то, следуя заветам старого Мольтке, германский генеральный штаб ставил своим армиям, по мнению В. Ф. Новицкого, правильную задачу, указывая им важнейшую цель на пути к достижению победы, то есть отброс отступающей союзной армии к югу, если не попутный разгром ее, ибо тогда изолированный Париж мог быстро стать жертвой победителя. Вот почему правый фланг германского фронта не шел далее меридиана Парижа (1-й армии Клука), задачей которого ставилось охватить левый фланг союзного фронта, к тому же занятый малостойкой английской армией Френча, явно склонной к чересчур быстрому отступлению. Кроме того, по соображениям германского главного командования, далее к западу было как бы пустое от войск пространство и имевшаяся там группа войск под нач. генерала Манури в расчет не принималась, и не без основания, ибо, по свидетельству Гальени, генерала-губернатора (коменданта) Парижа, войска Манури после испытанных поражений спешно отступали от Арраса на Париж, были утомлены и деморализованы. Он даже не допустил их до Парижа и, опасаясь деморализующего их влияния, не принял их в состав парижского гарнизона, чрезвычайно ничтожного, но остановил в районе Домартена, к северу от крепости. Здесь войска Манури были пополнены, отдохнули и реорганизованы в 6-ю французскую армию, о чем германский штаб, по-видимому, осведомлен не был. Дело это — дело представлений и рук Гальени, явившего с первых же дней своего назначения на пост ген. — губернатора Парижа удивительную предусмотрительность, прозорливость, такт (удаление правительства) и, по моему мнению, полководческий гений, несмотря на его преклонные лета.