Россия в поворотный момент истории

Вернувшись в Петербург, я поспешил зарегистрироваться как член адвокатской коллегии, чтобы иметь возможность работать с теми адвокатами, которые защищали обвиняемых по политическим делам, и таким образом смог приступить к политической и профессиональной деятельности. Моя карьера адвоката началась довольно курьезно. Чтобы подать заявку на вступление в адвокатуру, следовало назвать имена трех рекомендателей, которые знали кандидата и могли поручиться за его добросовестность. Я назвал бывшего губернатора, бывшего прокурора Ташкентской судебной палаты и сенатора Кони, члена Государственного совета, пользовавшегося огромным уважением как у общественности, так и в юридической среде. Но я сделал ошибку. Судя по всему, кандидатуры этих высокопоставленных поручителей были неприемлемы для коллегии молодых адвокатов, от решения которой зависело, следует ли допускать меня к адвокатуре. Мою заявку отклонили на том основании, что мои поручители принадлежат к кругам высшей бюрократии. Сперва я пришел в ярость и был готов вовсе отказаться от идеи с адвокатурой. Однако друзья уговорили меня передумать, и в итоге я нашел поручителей, политически приемлемых для молодых адвокатов, входивших в коллегию. Так я стал помощником присяжного поверенного. У меня не было намерения браться за другие дела, кроме политических, и я отправился прямо в юридическую консультацию[15]. В Петербурге, Москве и некоторых других городах имелось большое число юридических консультаций, которые давали бесплатные советы бедным, особенно жителям рабочих кварталов и городских окраин. Именно там я познакомился с низшими слоями городского населения, в частности с рабочим классом.

Я начал работать в конторе, расположенной в Народном Доме[16] – организации, которую основала графиня Софья Панина, замечательный общественный деятель. Вскоре работа целиком поглотила меня. Люди, приходившие к нам за советом, прежде всего женщины, могли говорить часами, жалуясь на всевозможные несчастья и изливая свои неприятности. С течением времени здесь сформировалась группа молодых талантливых адвокатов, с которыми я работал много лет; один из них впоследствии возглавил мой личный секретариат, когда я вошел в состав правительства.

В тот момент Союз освобождения проводил так называемую банкетную кампанию. В Петербурге, Москве и ряде других мест в ознаменование сороковой годовщины юридических реформ Александра II устраивались банкеты. По сути, они представляли собой парад политических сил, преобладавших среди интеллигенции. На этих банкетах всегда отводились места для рабочих, хотя обычно они пустовали. Представителей младшего поколения, таких как я, официально не приглашали, но мы выступали в роли секретарей – оповещали людей о времени проведения банкета, рассылали приглашения и т. д. Эти банкеты произвели на общественность колоссальное впечатление, поскольку их неизменным лейтмотивом являлось требование конституции.

За исключением Святополк-Мирского, всех высших должностных лиц государства эти банкеты приводили в негодование. И все же 11 ноября официально запрещенный съезд представителей земства провел тайное заседание с целью принять резолюцию, призывающую царя установить в России конституционный строй.

Всеобщие надежды на то, что «весна» Святополк-Мирского принесет перемены, которые хотя бы до какой-то степени удовлетворят стремление нации к новому строю, кажется, начинали оправдываться. 12 декабря 1904 г. был обнародован императорский указ, предусматривавший много новшеств. Во-первых, обещалась религиозная терпимость; во-вторых, свобода слова и реформа законов о печати; и в-третьих, пересмотр трудового законодательства. Для того чтобы рассмотреть эти вопросы и выработать по ним рекомендации, немедленно были созданы комиссии под председательством членов Госсовета и других сановников.

Вскоре после этого Синод, в то время возглавлявшийся высокочтимым петербургским митрополитом Антонием, издал резолюцию, призывающую к полной автономии в церковных делах. Синодальная администрация признавалась не соответствующей канону, и предлагалось созвать Вселенский собор для избрания патриарха. Эта резолюция была замечательным документом, поразившим общественность, поскольку со времен Московского царства, когда митрополиты отстаивали права народа, ни Синод, ни какой-либо другой церковный орган ни разу не изъявляли своего недовольства. В кратчайшие сроки церковь учредила так называемый «подготовительный комитет» для выработки проекта указа об автономии православной церкви. После царского указа были приняты шаги по признанию старообрядческой церкви, и с того момента все гонения на староверов прекратились. Таким протестантским сектам, как баптисты и квакеры, приходилось тяжелее, хотя их положение в чем-то также облегчилось.

Деятельность других комитетов оказалась не такой успешной, потому что уже после 9 января следующего года настроения в верхах резко изменились.

1905 год