Россия в Средней Азии и на Кавказе: «центр силы» постсоветского пространства

В 1989-1991 годы республиканские границы, вопреки надеждам политиков и к восторгу значительной части национальной интеллигенции [30; 41], сыграли роль катализаторов социальной напряженности. Примером могут служить, помимо осетино-ингушских столкновений, противостояние армян и азербайджанцев в Карабахе (хотя те же народы живут в мире без «автономий» в восточной части Грузии). Благодаря «автономии» местный территориальный конфликт враждующих группировок перерос в межнациональную войну. Примеры можно продолжать долго. Структура Союза была построена без учета главного фактора — экономики. «Самостоятельной» в каждой северокавказской республике была и остается только помидорно-картофельная огородная экономика, основанная на ручном труде горцев. Сколько-нибудь заметное зерновое хозяйство или выращивание технических культур — удел сельскохозяйственного производства другого этноса — русского или украинского [30]. Только в редких крупных зерновых хозяйствах заметное место в производстве хлеба занимают местные северокавказские народы.

Существующая статистика по экономике сельского хозяйства Северного Кавказа чрезвычайно противоречива и может быть использована для анализа ситуации только в обобщенном виде: нигде нет дифференцированных данных по мелкотоварному, приусадебному производству и по колхозно-совхозному. В целом в 1989 году сельскохозяйственное производство северокавказских республик выглядело следующим образом (см. Таблицу 3).

Наиболее благополучным предстает сельскохозяйственное производство в Ставропольском крае — и по эффективности капиталовложений, и по уровню рентабельности. На том же уровне эффективности стоит и сельское хозяйство Краснодарского края. Ставрополью оно уступает только по рентабельности. Очевидно, и сельское хозяйство автономий, расположенных на территории этих краев, также достаточно эффективно.

Что же касается сельскохозяйственного производства остальных административных образований, то оно находится на чрезвычайно низком уровне. Понижение уровня эффективности сельского хозяйства идет с запада на восток (с «Севера» на «Юг»). Понижение уровня эффективности сельского хозяйства сопровождается ростом социальной напряженности. Особенно тяжелое положение в Дагестане, хотя потенциально эта территория могла бы иметь чрезвычайно прибыльное сельскохозяйственное производство. По мнению специалистов, только квалифицированное возделывание винограда в прикаспийских районах дало бы возможность Дагестану обеспечить себя полностью продовольствием. Тем не менее в настоящее время эта отрасль земледелия находится на положении пасынка [30].

ТАБЛИЦА 3.

Обеспеченность скотом и производство основных продуктов питания на душу населения в республиках Северного Кавказа, 1989 г.[3]

Основные суммарные показатели сельскохозяйственного производства национально-административных образований Северо-Кавказского экономического района (СКЭР) были в 1981-1988 годах следующими (см. Таблицу 4).

ТАБЛИЦА 4.

Основные показатели хозяйственной деятельности колхозов и совхозов Северо-Кавказского экономического района[4], 1981-1988 гг.

Из пяти национальных субъектов федерации, где производство продовольствия не достигает необходимого уровня (минимума) в 3000 ккал в день на человека, три — Чечня, Ингушетия и Дагестан — входят в Северо-Кавказский экономический район. В целом за счет других административных образований этот дефицит покрывается, казалось бы, полностью. Тем не менее, исключая Адыгею, все остальные республики считаются дотационными. Наиболее сложное положение в восточной части Северного Кавказа. Ни Чечня, ни Ингушетия, ни Дагестан даже по официальной статистике не могут существовать без посторонней помощи в продовольственном обеспечении своих жителей [30; 56].

Большое разнообразие природных условий Северного Кавказа не могло не сказаться на образе жизни местного населения. Пренебрежительное отношение к географическому фактору, а точнее к окружающей среде, привело население Северного Кавказа на грань экологической катастрофы, во-первых, и к неправильной оценке уровней развития тех или иных человеческих сообществ, во-вторых. Под благими лозунгами «цивилизации отсталых народов» разрушалась гармония и насаждалось варварство по отношению к природе и, как следствие, к людям.