Россия в угаре долларгазма и еслибизма

Мне сразу же могут возразить, что, дескать, у каждой науки есть свой особый язык, особая терминология, и она универсальная, международная. И это действительно так, когда речь идет о специфических терминах типа «кварки» в физике или «квейлы» в психологии. Но я веду речь не о специальных терминах, а о словесных звеньях, которые или легко переводимы на родные языки, или просто не нужны в родном языке, поскольку отсутствуют явления, отраженные в неком слове. Как канадцу, для меня, например, естественны слова discourse или pattern в разговоре на общественные темы. Но как русскому мне непонятно, зачем эти же слова нужны в русской речи или письменном тексте, когда в русском языке есть адекватные термины для обозначения первого слова: лекция, трактат, суждение и даже разговор, для второго — образец, схема, пример. И таких ненужных «словей» в общественной литературе пруд пруди. Вот, для примера, выдержка из научного доклада (14 июня 2006 г.) некоего «ученого»: «Происходившее с конца 1990-х годов повышение ценности государства как теоретического норматива, как идеи, не привело к валоризации актуального российского государства, надрыв витальной силы русского народа, что на массовом уровне смутно ощущается (не рационализируется) как потеря исторического фарта» (жирным шрифтом слова выделены мной. — О.А). Ну, какое надо иметь сознание, чтобы выдать такой словесный бред? Обратите внимание! Как только автор использовал слово «валоризация», он поневоле принял идущий за ним контекст идеи, которая сопровождала слово «валоризация». Потому что идею «актуального… государства» нельзя передать в русском языке в приведенном варианте из-за отсутствия самого явления. Такое выражение могло отражать только некое западное явление, которое автор, не задумываясь, перенес на российскую действительность.

Встреча с двумя-тремя подобными словами достаточна для того, чтобы прекратить чтение. Заранее ясно — автор с зашоренными мозгами, неспособный сказать что-то новое.

К сожалению, следуют подчеркнуть, что процесс загубления русского языка охватил не только науку, но и все российское общество, особенно его так называемую элиту.

Второй признак лжеученого — его идеологизированность на почве антисоветизма и антикоммунизма. В работах такого мудреца непременно будет присутствовать в лучшем случае искажение, а в худшем — просто сознательное вранье о классиках марксизма-ленинизма и их последователях. В речах и писаниях этих горе-мудрецов всегда есть эдакая покровительственная нотка в адрес Маркса, Энгельса или Ленина. Этот тон особенно распространен среди нынешних российских научных «корифеев» капиталистической ориентации. Дескать, да, что-то там они написали, для своего времени вроде бы и совсем неплохо, но работы их не выдержали испытания временем, то они не учли, а в этом вопросе совсем заблудились. В общем, — наивные ученые, занимавшиеся утопиями, — что с них взять?

В более ожесточенном варианте представлен и «взгляд» на СССР. Затасканной подтасовкой является перенос негативных сторон сталинского периода на весь период истории Советского Союза. Причем, если западные антикоммунисты действительно мало знали и знают о советской реальности, то одна разновидность нынешних российских антикоммунистов распространяет ложь сознательно, другая — из-за полного отсутствия способности размышлять. Как только встречается какая-нибудь антикоммунистическая фраза, сразу же становится ясно, что работа не имеет отношения к науке. Задача науки — докопаться до истины, вскрыть законы природы и общественного развития. Суть антикоммунистической «науки» — попытка доказать ложность коммунистических идей и «истинность» идей буржуазных. Работы подобного типа науку фактически подменили антикоммунистической пропагандой. Среди откровенных антикоммунистов нет ни одного ученого в области общественных наук.

Третьим признаком лжеученого является неумение владеть понятийно-категориальным аппаратом. Они в большинстве своем вообще не обращают внимания на этот аппарат. Все их работы сотканы из мнений, суждений и частных случаев обо всем. Авторы таких работ, зацикленные на какой-либо идее, даже не понимают значений тех слов, которые они употребляют. Например, говорят об Азиатско-тихоокеанском регионе, а на самом деле речь идет о Восточной Азии; говорят о глобализации, на самом же деле речь идет об интернационализации; пишут о «центре силы», хотя речь идет об «экономическом полюсе». На первый взгляд, вроде бы ничего особенного, мало ли кто что понимает под тем или иным словом. Но на основе непонятых слов формулируются доктрины, которые не могут быть реализованы в принципе, поскольку они описаны размытыми терминами, за которыми не стоят реалии. Например, Россия была постоянно вовлечена в балканские дела. Чего ради? Отвечают: там существуют национальные интересы России. В чем они выражаются? А вот на этот вопрос никто не ответит, потому что сам термин «национальные интересы» научно не сформулирован. Это же касается и термина «национальная безопасность».