Россия в войне 1941-1945

8 тот же день Бидо сказал Молотову, что Францию не устраивает простое присоединение к англо-советскому договору, - это могло навести на мысль, что Франция будет в этом пакте чем-то вроде младшего партнера. Молотов отмахнулся от такого довода и вернулся к вопросу о признании французами Польского комитета национального освобождения. Об этом аспекте франко-советских переговоров Сталин не информировал Черчилля, хотя английское посольство в Москве было, конечно, более или менее в курсе происходящего.

Во время своей третьей встречи со Сталиным, 8 декабря, де Голль снова заявил, что вопрос о Германии имеет для Франции важнейшее значение и что, «поскольку останется германский народ, постольку останется и германская угроза». И он снова начал говорить о границе по Рейну. Франция и Россия, говорил он, должны объединить свои силы. Англию, которая «всегда и везде опаздывает», можно рассматривать только как «второй этаж безопасности», а Америку - как «третий этаж». В момент большой опасности нельзя рассчитывать ни на ту, ни на другую, и в случае заключения трехстороннего договора англичане неизбежно будут тормозить всякие немедленные действия.

Сталин согласился с тем, что прямой франко-советский пакт сделал бы Францию более независимой от «некоторых стран», но, поскольку СССР и Франции было бы трудно одним выиграть войну, он все же отдает предпочтение трехстороннему пакту.

Де Голль возразил, что это «нефранцузская точка зрения», в нынешних условиях трехсторонний пакт подчеркнул бы подчиненное положение Франции перед Англией. Франции было бы лучше иметь договор с СССР. У Франции нет никакой уверенности в том, какую позицию Англия займет по отношению к Германии в будущем. К тому же французы ожидают, что у них будут трудности с англичанами на Востоке, а, может быть, также и на Дальнем Востоке.

Сталин заметил в ответ, что идея тройственного договора принадлежала Черчиллю, а он и его коллеги согласились с английским предложением. Правда, Черчилль не наложил вето на франко-советский пакт, но все же отдавал предпочтение трехстороннему договору.

«Если теперь отложить пакт трех, - продолжал Сталин, - то Черчилль обидится…» Однако поскольку французы так настаивают на заключении прямого франко-советского пакта, то он предлагает следующее: «Пусть французы окажут нам услугу, а мы окажем им услугу. Польша - это элемент нашей безопасности… Пусть французы примут представителя Польского комитета национального освобождения в Париже, и мы подпишем двусторонний договор. Черчилль обидится, но что поделаешь.

Де Голль говорит, что Сталин, вероятно, иногда обижает Черчилля.

Сталин говорит, что иногда он обижает Черчилля, а иногда Черчилль его обижает. Когда-нибудь будет опубликована переписка между Черчиллем и им, Сталиным, тогда де Голль увидит, какими посланиями они иногда обменивались».

После этого, по-видимому, возникло неловкое молчание, а затем Сталин внезапно задал де Голлю вопрос, когда тот намеревается вернуться во Францию. Де Голль ответил, что рассчитывает уехать через два дня.

После не совсем относящегося к делу разговора об авиационном заводе, который посетили французские гости, де Голль заметил, что он очень сожалеет, что не имеет возможности заключить двусторонний франко-советский договор и что придется начинать переговоры о тройственном пакте. Он понимает политику Сталина в польском вопросе, но ему совершенно неясно, что представляет собой Польский комитет национального освобождения.

Атмосфера, в которой закончилась встреча, была весьма прохладной.

Позднее в тот же день Бидо нанес визит Молотову и сказал, что с Польским комитетом национального освобождения, по-видимому, произошло некоторое «недоразумение». Так или иначе, де Голль намечает встретиться на следующий день с руководителями этого комитета. Молотов выразил надежду, что такая встреча изменит положение, и сказал, что тем временем он вместе с Бидо поработает над проектом франко-советского пакта.

Берут, Осубка-Моравский и Роля-Жимерский были приняты де Голлем и имели с ним беседу. В результате де Голль перед отъездом из Москвы согласился лишь послать в Люблин «неофициального» французского представителя, «вне всякой зависимости» от подписания франко-советского пакта.

На приеме в Кремле в последний вечер пребывания де Голля в Москве поведение Сталина характеризовалось некоей смесью грубости и добродушия («У него был такой вид, будто он очень мало считается с нами», - заметил позднее один из французских гостей), и лишь после того, как охваченный гневом де Голль демонстративно покинул прием, русские наконец решили подписать франко-советский пакт без компенсационного польского «условия».

Для де Голля франко-советский пакт имел важное значение как часть той «независимой» французской политики - политики «между Востоком и Западом», - которую он и Бидо после его ухода в январе 1946 г. пытались (безуспешно) проводить в течение двух лет после войны.

Глава XII. Некоторые новые проблемы, возникшие в конце войны