Россия в войне 1941-1945

Благодаря настойчивости Гарри Гопкинса комиссии в составе Молотова, Гарримана и Керра удалось наконец добиться сформирования польского «правительства национального единства». В него вошло лишь небольшое число «лондонских поляков», но среди них не было ни одного члена правительства Арцишевского в Лондоне. Наиболее видной фигурой был Миколайчик, за несколько месяцев до этого вышедший из состава лондонского правительства и, правда, неохотно, но признавший Ялтинское соглашение о Польше. Несмотря на сильную враждебность к Миколайчику «люблинских поляков», Черчилль настоял, чтобы его включили в новое польское правительство. Заключительные переговоры, завершившиеся сформированием этого правительства, происходили в Москве с 17 по 24 июня, совпав, таким образом, с судом над Окулицким и другими руководителями польского антисоветского подполья.

Сформированное наконец польское правительство, в честь которого Сталин (перед отъездом членов его в Варшаву) устроил роскошный прием в Кремле, было несколько однобоким, так как ключевые позиции в нем заняли просоветски настроенные поляки. Но это было лучшее, чего западные державы могли добиться в тех условиях, и потому они поспешили признать новое польское правительство. В тот вечер Сталин в своей речи в Кремле говорил о вреде, который Польша и Россия причинили друг другу в прошлом, и признал, что вина России больше, нежели вина Польши. Он даже высказал предположение, что, прежде чем исчезнут вся горечь и обиды прошлого, должно будет вырасти новое поколение поляков. Германия, сказал он, по-прежнему будет представлять собой угрозу для Польши и России, и их союз необходим, но сам по себе он недостаточен, и поэтому обеим странам нужен союз с Соединенными Штатами, Англией и Францией [272].

В это время в самой Польше шла острая борьба между Востоком и Западом. Проведя вскоре после сформирования нового правительства десять дней в Польше, я обнаружил там нечто вроде атмосферы гражданской войны. Прибытие в Польшу необычайно большой группы западных корреспондентов послужило поводом для нескольких антисоветских выступлений. Одно из них носило особенно ужасный характер: в Кракове, чтобы показать нам, что «подполье» действует, возле нашей гостиницы были убиты два советских солдата.

За неимением лучшего символом истинного польского патриотизма стал Миколайчик. Вскоре после его прибытия в Польшу в Кракове состоялась многотысячная демонстрация в честь него. Этот, город стал как бы столицей старой и прозападной Польши, оплотом крестьянской партии - ПСЛ, а также всех клерикальных и наиболее реакционных элементов в стране. Краков с его знаменитыми костелами в стиле барокко и могилой Пилсудского - этой «антирусской» святыней, которую каждый день посещали тысячи людей, - пострадал меньше, чем большинство польских городов. Но хотя именно русские спасли Краков от разрушения, здесь к ним относились враждебней, чем где-либо. Советские солдаты в Кракове со своей стороны держались особенно нервозно.

В Варшаве обстановка была заметно лучше. Город, конечно, являл собой трагическое зрелище. Практически вся правительственная и другая деятельность была сосредоточена в предместье Варшавы - Праге, на другом берегу реки, и через Вислу можно было перейти только по временному деревянному мосту. В собственно Варшаве в числе немногих «живых» мест были гостиница «Полония» и несколько кварталов домов за ней: здесь до самого конца жили немцы, пока горела остальная Варшава. Вокруг на целые километры тянулась пустыня, на которой возвышались остовы сгоревших домов и целые горы обломков. Возле «Полонии» была табачная лавка, торговавшая главным образом сигаретами, полученными от ЮНРРА, а «четырнадцать цветочных ларьков» Варшавы рассматривались как маленькое робкое начало возрождения жизни. Советский Союз передал в дар Варшаве некоторое количество сборных домов, автобусов и трамвайных вагонов, и ходило много разговоров о том, что Россия намерена «восстановить половину Варшавы», но верно это было или нет, все это могло показать лишь будущее. Пока что большинство варшавских рабочих занимались расчисткой улиц и ремонтом тех зданий, которые еще как-то можно было приспособить для жилья. Но поразительнее всего была вера в то, что город будет восстановлен. Демократическое правительство объявило, что это будет сделано, и это было большим его козырем в психологическом отношении. Восстановление Варшавы и граница по Одеру - Нейсе являлись двумя пунктами, в отношении которых все поляки были согласны.